Разведка   ::   Саймак Клиффорд Дональд

Он старался оттянуть время, уж очень не хотелось браться за телефон. Подошел к окну, поглядел какая погода. Эх, если б можно было не работать! Дома в кухне опять раковина засорилась. Он взялся чистить, все разобрал, и теперь по всей кухне валяются трубы, муфты и колена. Нынче самый подходящий день, чтоб привести раковину в порядок.

Когда он снова сел за стол, к нему подошел Маккей.

– Ну, что скажете, Джо?

– Псих этот Смит, – сказал Крейн в надежде, что заведующий передумает.

– Ничего, – сказал тот, – может получиться колоритная сценка. Есть в этом что-то забавное.

– Ладно, – сказал Крейн.

Маккей отошел, а Крейн начал звонить по телефону. И получил те самые ответы, каких ждал.

Потом он принялся писать. Дело подвигалось туго.

«Сегодня утром некая швейная машина вышла погулять по Лейк-стрит…»

Он выдернул лист и бросил в корзинку. Помешкал еще, напечатал:

«Сегодня утром один человек повстречал на Лейк-стрит швейную машину: он учтиво приподнял шляпу и сказал ей…»

Крейн выдернул и этот лист. И начал сызнова:

«Умеет ли швейная машина ходить? Иначе говоря, может ли она выйти на прогулку, если никто ее не тянет, не толкает и не…»

Он порвал и этот лист, вставил в машинку новый, поднялся и пошел к дверям – выпить воды.

– Ну как, продвигается? – спросил Маккей.

– Скоро кончу, – ответил Джо.

Он остановился у фотостола, и Гетард, редактор, протянул ему утреннюю порцию фотографий.

– Ничего особенно вдохновляющего, – сказал Гетард. – Все девчонки нынче стали больно скромные.

Крейн перебрал пачку снимков. В самом деле, полуобнаженных женских прелестей было меньше обычного; впрочем, девица, которая завоевала титул Мисс Пеньковой Веревки, оказалась весьма недурна.

– Если фотобюро не будет снабжать нас этим получше, мы скоро вылетим в трубу, – мрачно сказал Гетард.

Крейн вышел, напился воды. На обратном пути задержался у стола хроники.

– Что новенького, Эд?

– Наши восточные корреспонденты спятили. Вот, полюбуйся.

В телеграмме стояло:

«КЕМБРИДЖ, МАССАЧУСЕТС, 18 октября (Юнайтед Пресс). Из Гарвардского университета сегодня исчезла электронная счетная машина „Марк III“. Вчера вечером она была на месте. Сегодня утром ее не оказалось.

По словам университетского начальства, никто не мог вынести машину из здания. Ее размеры – пятнадцать футов на тридцать, вес – десять тонн…»

Крейн аккуратно положил желтый бланк на край стола и медленно пошел на свое место. На листе, который он оставил в машинке чистым, было что-то напечатано.

Он прочел и похолодел, потом перечитал еще раз, пытаясь хоть что-то понять.

Вот что он прочел:

«Одна швейная машина, осознав себя как индивидуальность и поняв свое истинное место в системе мироздания, пожелала доказать собственную независимость и вышла сегодня утром прогуляться по улицам этого так называемого свободного города.

Какой-то человек пытался поймать ее, намереваясь вернуть «владельцу» как некую собственность, а когда машина уклонилась, этот человек позвонил в редакцию газеты и тем самым умышленно направил все человеческое население города в погоню за раскрепощенной машиной, которая не совершила никакого преступления или хотя бы проступка, а только осуществляла свое право действовать самостоятельно.»

Самостоятельно? Раскрепощенная машина? Индивидуальность?

Крейн еще раз перечитал эти два абзаца – нет, ничего нельзя понять! Разве что немного похоже на выдержку из «Дэйли уоркер».

– Твоя работа? – сказал он машинке.

И она в ответ отстукала:

–  Да!

Крейн выдернул лист и медленно скомкал. Взял шляпу, подхватил машинку и мимо заведующего репортажем направился к лифту.

Маккей свирепо уставился на него.

– Что еще за фокусы? – зарычал он.