Рейд   ::   Кук Глен

Удачливое наземное орудие пробило в его корпусе аккуратное круглое отверстие, за ним тянется дым, летят пылающие куски, он виляет. Я опять не успел закрыть уши руками. Яневич и Бредли помогают мне выбраться из бронетранспортера.

Бредли говорит:

– У них броня слабовата. Звук далекий, будто сказано в двух километрах отсюда.

Яневич кивает.

– Интересно, удастся ли им теперь его починить?

Старпом сочувствует коллегам.

Пробираясь по развалинам, я несколько раз спотыкаюсь. Должно быть, ударная волна сбила с толку мой вестибулярный аппарат.

Вход в Ямы надежно спрятан. Всего лишь еще одна из многочисленных теней среди развалин, нора человеческого размера, ведущая в навозную яму войны. Щебенка – не камуфляж. Гвардейцы в полном боевом снаряжении ждут, когда кончится бомбежка и настанет пора расчищать мусор. Они надеются, что работы будет немного.

Мы плетемся по скудно освещенным коридорам подвала. Под ними – Ямы, известняковые пещеры и туннели военного времени, глубоко под старым городом. Мы проходим по четырем длинным мертвым эскалаторам, и только потом попадается работающий. Постоянные бомбежки сделали свое дело. Каскад эскалаторов погружает нас еще на три сотни метров в глубь шкуры Ханаана.

Мое снаряжение, все мое в этом мире имущество помещается в одном парусиновом мешке массой ровно в двадцать пять кило. Мне пришлось долго стонать и плакать, выпрашивая дополнительные десять для камеры и дневников. Членам экипажа – не исключая Старика – дозволено только пятнадцать.

Последний эскалатор выгружает нас на узкий мостик, ведущий к пещере размером с дюжину стадионов.

– Это шестая камера, – говорит Уэстхауз, – ее называют Большим Домом. Всего их десять, а сейчас копают еще две.

Жизнь здесь бурлит исступленно. Повсюду люди. Впрочем, большинство из них ничем не заняты. Почти все спят, несмотря на индустриальный грохот. Во время войны на комфорт всем наплевать.

– Я-то считал, что на Луне-командной тесно.

– Здесь почти миллион человек. Их никак не удается вывезти.

Под нами пыхтят полсотни производственных и упаковочных линий. Пещера напоминает гимнастический зал «Джунгли» сумасшедших размеров или муравейник, если бы муравьи владели техникой. Звон, лязг и грохот, как на адской наковальне. Наверное, именно в таких местах карлики из северных мифов ковали себе оружие.

Из всех заводов, что я видел, этот, сколоченный на скорую руку из спасенного оборудования и устаревший на века, был самым простым. Ханаан стал миром-крепостью в силу обстоятельств, а не по плану. Его поразил недуг, называющийся «стратегическое местоположение».

Он все никак не станет настоящим оборонным предприятием.

– Здесь изготовляются небольшие металлические и пластмассовые части, – поясняет Уэстхауз. – Механическая обработка, горячая штамповка, литье. Сборка микросхем. То, что невозможно делать прямо на Тервине.

– Сюда, – говорит командир. – Мы опаздываем. На экскурсии нет времени.

Балкон выходит в туннель. Туннель ведет к морю, если я не потерял ориентацию. Мы попадаем в пещеру меньшего размера и не такую шумную.

– Город бюрократов, – сказал Уэстхауз. Местные жители, очевидно, не имеют ничего против такого эпитета. Большая новая вывеска гласит:



ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ГОРОД БЮРОКРАТОВ. ПРОСЬБА НЕ ЕСТЬ МЕСТНЫХ ЖИТЕЛЕЙ



Далее – перечень названий ведомств со стрелкой напротив каждого. Командир направляется в сторону Департамента формирования личного состава.

Уэстхауз говорит:

– Те пещеры, которые ты не видел, в основном представляют собой склады или ремонтные мастерские для подъемников, или мастерские для их сборки, или погрузочно-разгрузочные узлы. Приходится непрерывно восполнять потери.

Он усмехается.