Резервная копия   ::   Нестеренко Юрий

– Извини, – сказал я. – Я, должно быть, много выпил или…

– …потерял много крови, – закончила она за меня. – Вашей раной определенно надо заняться. Снимите наручники, и я перевяжу вас.

– А ты умеешь?

– В отряде герлскаутов я была одной из лучших.

– Да и чем перевязывать?

– У полицейского должна быть аптечка. Им положено. Только вы уж ее сами достаньте, а то я покойников… это… недолюбливаю.

– Эх ты, а еще герлскаут, – поддел ее я, размыкая наручники.

Она с интересом осмотрела свои запястья, словно радуясь, что снова может поднести их к глазам.

Не то чтобы я видел в этом особый смысл, учитывая, сколько мне теперь осталось, – но разделся до пояса, стиснул зубы и приготовился терпеть. От первых прикосновений ее прохладных пальцев я действительно чуть не взвыл, но дальнейшие были скорее приятны.

– Ну что ж, вы везучий, – констатировала она. Эх, знала бы ты! – Пуля ударила в ребро, срикошетила и вышла сбоку. Внутренние органы не задеты, в ребре, может быть, небольшая трещинка, но не более.

Когда она закончила перевязку, я, брезгливо отбросив липкую от крови рубашку, надел пиджак на голое тело. Девушка сходила вымыть руки и вернулась.

– Хотите снова меня сковать? – игриво поинтересовалась она.

– Нет, – я отдал ей наручники. – Если хочешь, можешь выбросить.

– Оставьте, еще пригодятся, – возразила она. – Наденете их на меня, если снова встретимся с полицией.

“Если!” Не “если”, а “когда”… Да и не поможет. Копы стараются не брать живыми тех, кто убивает их коллег.

– Почему ты встала на мою сторону? – спросил я. – Ведь я угрожал убить тебя. Собственно, и теперь угрожаю.

– Ну, это же для них, – сказала она как о чем-то самом собой разумеющемся. – Вы ведь не сделали бы это на самом деле.

Я невесело усмехнулся.

– Сегодня я убил трех человек, не считая полицейского.

Она помолчала.

– Но, наверное, для этого были веские причины? – спросила она наконец.

– Ну, в общем, были. Два дня назад я побывал у врача…

Сам не зная почему, я рассказал ей практически все. Не назвал разве что имени Тима и не сказал про лежавшую у меня в кармане ампулу с “эдемом”.

– Знаю, это звучит дежурной фразой, но мне правда жаль, что с вами все так вышло, – сказала она, когда я закончил.

– Мне тоже, – хмыкнул я. – Особенно что я влип в эту дурацкую историю с захватом ресторана и убийством полицейского. Теперь скрыть мою смерть не удастся, и, боюсь, это может повредить Рону Второму. По закону он не отвечает за все, что я натворил, но общественное мнение… Так и вижу аршинные заголовки “КОПИЯ УБИЙЦЫ-ТЕРРОРИСТА ПРЕТЕНДУЕТ НА ВЫСОКИЙ ПОСТ В “ЮНАЙТЕД РОБОТИКС”. Какой уж тут генеральный менеджер… Хотя… все зависит от того, как повернуть дело. Правозащитники давно бьются против дискриминации копий за действия оригиналов. Рон Второй мог бы стать символом этой кампании, тем более что у него не будет опухоли мозга, и лозунги абстрактного гуманизма в этом случае получают вполне рациональное обоснование. И “Юнайтед Роботикс” с ее лозунгом “На шаг впереди прогресса” вполне могла бы специально сделать упор на то, что ее генеральный менеджер – копия, продукт одной из самых впечатляющих современных технологий…

– Я буду свидетельствовать в вашу защиту, – горячо заверила она. – Я помогу вашим адвокатам доказать, что убийства были результатом болезни, а в остальное время вы действовали исключительно гуманно.

– Если они поверят преступнице-рецидивистке, – усмехнулся я.

Она опустила голову.

– Черт, как не хочется в тюрьму, – донеслось из-за свесившихся волос. – Впрочем, глядя на ваши проблемы, я понимаю, что мои – это ерунда.