Ричард Блейд и синяя гусеница (Осень Ричарда Блейда - 4)   ::   Лэрд Дж

Просто таскается со своими музыкантами по всей стране, бросил учебу и хочет стать барабанщиком. Даже живет отдельно от дяди, потому что замучил весь дом своим грохотом, - Она сильно затянулась сигаретой и, выдохнув целый клуб дыма, добавила. - Когда ему было четыре года, он сообщил, что женится на мне. Боюсь, с тех пор он не сильно поумнел.

Ричард призадумался, соображая, не променял ли он шило на мыло, получив вместо ужина с почтенным дядюшкой вечерок с сумасшедшим братцем.

При въезде в Ливерпуль Маргарет, заявив, что лучше знает окрестности, пересела за руль и буквально через полчаса, основательно помотав нервы почтенным леди и джентльменам, вышедшим на прогулку по родному городу, лихо затормозила у дверей небольшого старинного особняка.

Ричард был представлен дяде - немолодому приятному господину с ужасно смешными усами и неуловимым дефектом речи; несколько минут содержательно побеседовал с ним о положении дел в промышленности и снова был усажен в машину. Блейд обещал себе непременно перенять то сдержанно-страдающее выражение лица, которое у серьезных людей служило ответом на вопрос: "Как обстоят дела на бирже?" Маргарет, видимо, уже поделилась с дядей своими предположениями о занятиях приятеля. "Неплохо бы потренироваться перед зеркалом", - решил разведчик, выходя из автомобиля около небольшого кафе.

- Клуб совсем рядом, поэтому машину можно оставить здесь. - Девушка уже сняла свой ярко-желтый шуршащий плащ и села за столик у окна. - Я страшно проголодалась, и еще, я думаю, нам нужно чего-нибудь выпить.

Они заказали салат, форель, бутылку чуть сладкого белого вина, сыр и кофе.

- Ну вот, а теперь я объелась, - заявила Маргарет через некоторое время, с сожалением поглядывая на витрину с пирожными. - Я вообще-то ужасная обжора и слишком много думаю о еде, вине и всем прочем.

- От вина люди винятся, - строго заметил Блейд, допивая кофе.

- А от перца перечат, - тут же подхватила она, смеясь.

- От сдобы - добреют.

- От горчицы - огорчаются, - от смеха Маргарет даже уронила корзиночку с хлебом. - А от сыра, от сыра?

- МуСЫРят, - ответил Ричард, пытаясь собрать крошки с пола под осуждающим взглядом официанта. x x x

То, что Маргарет называла клубом (яркая вывеска сообщала, что он назывался "Луна"), оказалось мрачноватым подвальным помещением с низким потолком и кирпичными стенами. В дальнем его конце находилась невысокая эстрада.

Как выяснилось, знающие люди приходят на концерт по крайней мере на час позже назначенного срока. Публики было немного, а кто из присутствующих был музыкантом, и вовсе казалось непонятным. У стены стояли две гитары. Какие-то люди с деловым видом ходили и бегали туда-сюда, изредка постукивая по микрофонам. Все переговаривались и перекрикивались друг с другом на не совсем понятном языке. Судя по обилию сильных выражений явно немецкого происхождения, гастроли в Гамбурге прошли бурно, но успешно. Зрители прибывали и начинали шуметь.

Ждали барабаны. Их должен был привезти как раз сумасшедший родственник Маргарет.

- А я что - пришитый? - надрывался худой длинный парень, похожий на обиженного гусенка с сигаретой в клюве. - Это его стучалово, он держал, что поставит не позже семи!

- Он хоть на колесах?

- Ясно, не своими!

Изредка, реагируя, видно, на постукивания, жутко взвывал один из микрофонов, на что толпа отвечала дружным ревом и свистом. За исключением нескольких уже слишком веселых и непричесанных молодых людей, публика была приятная и сплоченная. Курили почти все, но вентиляция пока справлялась.

Барабаны, как им и положено, появились со страшным грохотом. За ними вихрем выскочил лохматый парень, у которого майка почему-то была надета прямо на свитер.