Ричард Длинные Руки - барон   ::   Орловский Гай Юлий

Потому я не мог бы вам приказывать, даже если бы вы были даже последним из моих подданных!

Я отмахнулся, видеть такого могучего деспота смущенным, запутавшегося в неловкости — самому не по себе, буркнул:

— На том свете сочтемся угольками. Что хотел… сэр Уильям Маршалл? Как я понял, вы пригласили его к себе сенешалем?

Он взглянул остро.

— Разве плох? Говорят, черт к старости идет в монастырь, а сэр Уильям, растеряв могучие мышцы, приобрел такие же мозги… Вообще-то это моя идея, сэр Уильям меня опередил. Все старается взять часть забот на себя. Сейчас, когда немалая часть знати истреблена, приходится многие замки и земли перераспределять, а это склоки, дрязги, обиды, каждый напоминает о своих заслугах… да хорошо бы о своих, а то о заслугах предков… Да, кстати, если вы возьметесь за одно пустяковое дельце, которое вас абсолютно не обременит, я обещаю вам баронство. Есть очень хорошее поместье в землях де Бражеллена. Там теперь практически свободен замок и принадлежащие ему тридцать две деревни и два городка. Они ваши, сэр Ричард, только примите предложение сэра Уильяма… вернее, это мое предложение! Я спросил с подозрением:

— А что значит, «свободен практически»? Замок надо еще захватывать?

— Думаю, ворота вам откроют и так, — сказал он сухо. — Замок и владения принадлежали барону Бражеллену.

— Понятно, — сказал я, — правая рука герцога Ланкастерского.

— Вот-вот. Барон Бражеллен был убит, а его жена с десятилетней дочерью потеряла права на владения ввиду измены ее мужа. Вы вступите во владение замком, баронессу отправим в монастырь, ребенка перебросим или родне, или в приют.

Я пожал плечами.

— Не по мне это.

—Что?

— Я паладин, — напомнил я. — Да и вообще… Вообще как-то нехорошо отнимать замок у женщины.

— Не ты отнимаешь! — рявкнул король. — Я отнимаю! Это я пожаловал замок и земли барону двенадцать лет тому!.. Как и другим раздавал земли и поместья, принимая вассальную присягу. Только я хозяин, только я… До сего дня никто не сомневался в моем праве отнимать у изменников и дарить верным мне людям! Потому что я, король Барбаросса, никогда не злоупотреблял властью… так уж слишком.

Он побагровел, раздулся, стал выше ростом и шире в плечах. Я еще не видел его таким великолепным в гневе.

— Ваше Величество… — начал я.

Он прервал:

— Я же сказал, зови меня по имени. И еще тебе дана привилегия не снимать в моем присутствии шляпу. Ричард, я хочу чтобы ты стал герцогом, но тебе нужно пройти по всей лестнице, иначе пойдут толки. Как только ты выполнишь тот пустячок, никто не скажет, что я дал баронство любимчику.

Его лицо стало несчастным, я сочувствовал этому гиганту, что и жаждет отблагодарить меня и не может этого сделать в полной мере, потому что, в отличие от большинства тиранов, очень считается с общественным мнением.

Я сказал с предельным сочувствием:

— Ваше Величество, вы — король. Потому и гребете, как породистый зверь, все под себя. Это я, как всякий паладин, гребу подобно курице — от себя… Поверьте, я тоже желаю процветания вашему королевству, но…

— Ричард! — вскрикнул он. — Речь не о моем королевстве!

Я остановился, спросил настороженно:

— А о чем? Баб-с не вожу… Впрочем. Это я уже говорил.

Он сказал сухо:

— При весьма непонятных обстоятельствах погиб герцог Люткеленбергский, гранд Кастилии, конунг Хельнурга и граф Аквании. Он владел герцогством Пуатье, очень богатыми землями, к тому же расположенными в стратегически важном месте между королевствами Честер и Марешаль. Сразу скажу, что эти королевства полностью на стороне Тьмы, хотя там как раз эту Тьму называют Светом, отрицая Господа Бога нашего…

— Поклонение Люциферу, — заметил я, — все понятно. Прошу вас, Ваше Величество, продолжайте.