Ритер   ::   Шидловский Дмитрий

Что это? Предчувствие или самовнушение? Последствие предупреждения учителя или игра «в войнушку» мальчишки-переростка?

«Играю я в самурая, как сказал учитель, или вживаюсь в новый мир? – в очередной раз спросил себя Антон. – Мне нравится то, что я делаю? Да. Это мой мир, несмотря на все, что произошло здесь с нами. Но таков ли он, каким я его представляю? Не выдумал ли я его?»

Он услышал, что сзади на площадку кто-то поднимается, и обернулся. Это была Маша. Антон помог девушке забраться на платформу.

– Ну, как там, командир? – с наигранной веселостью спросила она, указывая на лес. – Врага не видно?

Антон покачал головой.

– Да я так, больше для порядка. Какие здесь враги?

– Говорят, разбойники здесь водятся, – поежилась Маша.

– Сюда не сунутся, – уверенно заявил Антон.

– Хорошо бы. Знаешь, Антон, мне здесь страшно, – призналась она. – Страшно с первого дня, как мы здесь оказались.

– Всем страшно, – заметил Антон. – Но, пока мы вместе, всегда отобьемся.

– Нет, не так. Я боюсь даже не тех людей, которые здесь живут. Здесь сам мир какой-то страшный и неуютный. Он всех людей делает жестокими. Ты знаешь, я была в ужасе, когда увидела, как Рыбников сражался с Йоханом. Это было что-то невероятное. Такая ярость, такая жестокость. Я теперь боюсь даже Рыбникова. Он не человек, он зверь, убийца. И вы все такими становитесь.

– Но ты же занималась боевыми искусствами, – изумился Антон. – Рыбников – большой мастер. Он очень добрый в душе человек. Просто строгий, потому что взялся отвечать за всех нас. Зачем же его бояться?

– Да что там, – махнула рукой Маша. – Ну, пошла в секцию… с настоящими парнями познакомиться. Но все эти кровавые бои, это не мое. Для меня это всегда было что-то вроде гимнастики, танцев. Никогда я не была бойцом. И здесь мне страшно. Я хочу вернуться в наш мир! Ты уверен, что мы не можем этого сделать?

Она вцепилась в рукав Антона и с надеждой посмотрела ему в глаза. Парень смутился.

– Мы вроде все опробовали. И храм обыскали, и все окрестности. Ничего. И парень этот, что заклинания произносил, как назло, в первый день погиб.

– Мы все здесь погибнем, – всхлипнула Маша. – Антон, мы точно не сможем вернуться?

Антон снова покачал головой.

– Боюсь, что нет. Надо смотреть правде в глаза. Пойми, Маша, мы все хотим вернуться. Но что невозможно, то невозможно. Надо стараться обустроиться здесь.

Девушка тяжело вздохнула.

– Боюсь, что ты прав. Нам всем надо обустраиваться здесь. И мне тоже. Ты понимаешь, о чем я? – Она пристально посмотрела ему в глаза.

– Не понимаю, – удивился Антон. – Мы все здесь живем. Помогаем друг другу…

– Дурачок, – она вдруг мягко улыбнулась. – Я же женщина. Мне нужен мужчина. Мне нужен тот, кто бы меня защитил. Особенно здесь.

– Мы все тебя будем защищать, – промямлил Антон.

– Да ладно тебе, – она лукаво усмехнулась. – Долго еще благородного рыцаря играть будешь? Мы же здесь уже скоро месяц. Неужели ты ничего не хочешь, кроме как из лука стрелять и мечом махать?

Она прижалась к Антону, и тот непроизвольно отшатнулся.

– Ты что, Маша?

– А ничего, – на губах у нее играла странная улыбка. – Если случайно ничего себе мечом не отрубил, можешь сегодня вечером на второй этаж забраться. Я тебя буду ждать.

Антон чуть не задохнулся от переполнивших его чувств. Нельзя сказать, что длительное воздержание прошло для него бесследно. Даже большие нагрузки во время тренировок оказались не в состоянии перекрыть дорогу эротическим видениям, а уж присутствие в замке молодых красивых девушек, особенно Тани, и подавно не давало покоя. И теперь, когда Маша настолько недвусмысленно предложила ему секс, первой его реакцией было броситься на нее немедленно, по-звериному, затащить в баню, сорвать одежду… Но тут же ему вспомнились глаза Тани.

– Ты очень красивая девушка… – протянул он.

– Но ты любишь Таню, – закончила она за него. – Только не рассказывай, что ты меня не хочешь.