Милосердные сестры   ::   Палмер Майкл

Его руки сложены в молитве; он молится, чтобы приближающиеся огни, подобно другим, раздвоились, но он знает, что этого не будет. Никогда. В следующее мгновение он слышит визг тормозов. Он видит открытые и расширенные от ужаса глаза Джинни. Раздается вопль. Ее? Его? Он так никогда не сможет определить, кому он принадлежал...

– Дэвид?

Голос Лорен прервал его крик. Он вздрогнул и повернулся к ней. Его лоб покрылся испариной, а руки дрожат. Он сделал глубокий вдох и медленный выдох. Нервная дрожь понемногу прошла.

– Кажется, я на секунду отключился, а? – спросил он и робко улыбнулся.

– Дэвид, ты в последнее время обращался к доктору? Может, тебе лучше сходить к нему? – сказала Лорен.

– К старому Бринкеру? Он опустошил не только мой мозг, но и карман... А так три месяца назад заявил, что я в полном порядке. О чем ты беспокоишься? Это всего лишь ночной кошмар. Бринкер сказал, что они обычны в таких ситуациях, как моя.

– Я беспокоюсь, вот и все.

– Лорен Николс, ты боишься, что в самый разгар банкета Артистического общества со мной случится припадок и тебя навсегда выгонят оттуда!

Лорен засмеялась деланным смехом. Отдав должное его чувству юмора, она продолжала с прежней настойчивостью:

– Дэвид, ты вообще что-нибудь воспринимаешь серьезно? Всего лишь одной фразой высмеял и мою заботу о твоем здоровье, и мое активное сотрудничество в обществе. Что с тобой?

Дэвид хотел было извиниться, но слова застряли в горле. По ее глазам он догадался, что в этот самый момент на карту поставлено очень многое. Здесь нужно что-то другое, а не простое "Извини". На миг их глаза встретились.

Немного помолчав, он пожал плечами:

– Выходит, я принялся за старое, да? За легкомыслием стараюсь скрыть реальные трудности. Я отдаю себе отчет в том, как поступаю, хотя это, конечно, не оправдание. Послушай, Лорен, я сказал это не со зла. Правда, поверь. Кошмары не отпускают меня. С ними трудно справиться, понимаешь?

– Ты не ответил на мой вопрос, Дэвид, – сказала Лорен, никак не желая успокоиться. – Есть в конце концов что-то достаточно важное для тебя, над чем ты бы не смеялся?

– По правде говоря, для меня важны многие вещи, – ответил он. – Черт побери, ты могла бы давно понять это.

– Но ведь только ты сам можешь об этом знать наверняка, не так ли?

– Черт возьми, Лорен, я доктор... хирург... и, к твоему сведению, хороший. Многое для меня имеет значение. Конечно, я переживаю. Я переживаю за людей, которые испытывают страдания... поверь, им достается. Мой мир полон физических мучений и болезней, и в нем нет легких решений, ведущих к победе. Тот день, когда я утрачу способность смеяться, окажется днем, когда мне не под силу будет справиться с проблемами.

Он заставил себя замолчать, поняв, что раздул сверх меры утреннюю перепалку.

– Пойду приму душ, – медленно проговорила Лорен, вставая и надевая голубой велюровый халат.

– Составить компанию?

– Сейчас мне нужно побольше места и горячей пенистой воды. Отправляйся готовить завтрак. Я хорошенько отмоюсь и начнем день заново за чашкой кофе.

Дэвид сел, уставившись в окно, за которым искрилось новое утро. День, который должен стать для него одним из самых важных за последние годы, начался не так, как он планировал. Ведь он хотел сообщить Лорен о том, какие события происходят в его больнице. События, которые могли бы положить конец его разочарованию и неверию в себя и облегчить ему жизнь. Он также хотел вторично просить ее переехать жить к нему, и рассчитывал на этот раз получить согласие.

– Успокойся, Шелтон, и будь, что будет, – сказал он, сжимая кулаки и медленно их разжимая. – В конце концов все образуется. Ничто... никто больше тебе не сможет осложнить жизнь, кроме тебя самого.

Он вынул из ящика гардероба поношенный зеленый хирургический халат, надел его и подошел к окну.