Милые семейные разборки   ::   Серова Марина

 — И что же ты хочешь мне предложить?

— Я выдам вас за свою учительницу, — торжественно произнесла девушка.

— Это еще зачем?

— Понимаете, если я приду с вами к папе и скажу: папа, милый, тут какой-то тип звонит мне по телефону и говорит, что завтра с тобой что-то случится, то он лишь пожмет плечами. А если я добавлю, что привела детектива-охранника, пусть даже и даму, то… то я просто не знаю, как он рассердится. Вас уж точно выгонит, а меня не возьмет с собой в Москву на выходные — там у папы какая-то конференция.

— Да, это серьезное наказание, — усмехнулась я. — Но ведь в подобном случае на двадцать второе июня он останется без прикрытия.

— Совершенно верно! — поддержала меня Джуля. — А так вы все время будете рядом со мной, а я на приеме ни на шаг не буду отходить от папы.

— И как же ты объяснишь родителям появление своей учительницы на званом вечере?

— О, все очень просто! — заверила меня Джуля. — У нас проходит спецкурс по этикету, а папа всегда очень строг в этом отношении.

Тут она виновато усмехнулась и развела руками — ничего, мол, не поделаешь.

— Знаете, у него небольшой бзик на «культурности», — добавила Джуля. — Папа хочет, чтобы все было, как в лучших домах. И я скажу, что в школе проводится наблюдение за воспитанниками в естественных условиях — у нас такое уже бывало. То есть преподаватель проводит с ребенком целый день у него дома и следит за тем, как тот усвоил предмет. Понимаете?

— Позволь, но ведь прием будет вечером, я правильно поняла?

— Да, в четыре часа. У меня как раз заканчиваются занятия.

— Но как же я смогу обеспечивать безопасность твоему отцу в течение дня?

— Я еще не сказала вам, что последний звонок был особенным, — снова осунулась Джуля. — Он… он позвонил сегодня утром и сказал, что разделается с папой вечером, когда все будут виться вокруг «вашего дружка из Баварии» — так он выразился. Понимаете?

— Кто мог знать о том, что приезжает компаньон твоего отца и что прием назначен на четыре? — спросила я, начиная понимать, что все обстоит гораздо серьезнее, чем казалось на первый взгляд.

— Только свои, — ответила Джуля. — Папа, Регина, Юсеф. Ну и работники фирмы. Да вы всех их увидите на приеме. Ну так что?

Наконец Джуля меня уломала, и я согласилась. Но с одним обязательным условием. Если двадцать второго числа ничего серьезного не случится, я в тот же вечер раскрываю свое инкогнито.

Джуля долго упрашивала меня не делать этого, приводила какие-то наивные доводы, но я втолковала ей, что неизвестный может выбрать другой день и другое время, когда меня не будет рядом с ее отцом, и девочка вынуждена была признать мою правоту.

Мы договорились встретиться завтра в три. Джуля будет ждать меня у парадного входа в здание фирмы, и на мое имя будет выписан пропуск.

Когда мы с девочкой спускались из «Глобуса» по лестнице к выходу, Джуля вдруг замерла и крепко сжала мою руку.

Я заметила, что ее лицо мгновенно побледнело, как будто его вдруг засыпало снегом, а миндалевидные глаза расширились от ужаса.

— Что такое, Джуля? Что с тобой? — недоуменно спросила я.

В просторном прохладном холле, до которого осталось каких-нибудь пять ступенек, не было ни единой души, возле тяжелой мраморной двери — тоже, и я не могла понять, чего же так испугалась Джуля.

— Ты что-то вспомнила? Тебе стало плохо? Да отвечай же, ради Бога, только не молчи!

Проследив направление ее взгляда, я уперлась глазами в толстую черную точку как раз под циферблатом настенных часов.

— Это… бабочка, — пробормотала Джуля, еле разжимая губы.

— Ну да, ночная бабочка, — подтвердила я. — Ты что, их боишься?

— Д-да…

— Но ведь они не кусаются! Да и живут совсем недолго! Слушай, да приди же ты в себя! — дернула я ее за руку. — Тем более что она сейчас спит.