Роковая награда   ::   Пресняков Игорь

На душе стало радостно, он улыбнулся и ускорил шаг.

Подобное настроение было летом шестнадцатого, перед отправкой на фронт. …Последнее лето и последние радости. Новенькая форма, хрустящая пахучая портупея. Уголком глаза видится сверкающая звездочка на золотом погоне.

А в голове еще шумит после выпускной юнкерской попойки… Эх, какое горделивое светлое счастье распирало грудь! Впереди - сражения и подвиги во имя Отечества, славная победа (а как же иначе?), мундир в орденах и карьера!..

Кстати, о мундире. Поначалу грубый фельдфебель повалил его, своего командира, в грязную воронку и, тыча пальцем в заляпанный китель, кричал: «Снарядам и пулям, ваш-бродие, кланяться не зазорно!»; а года полтора спустя он сам швырнул в канаву зеленые, пропахшие порохом боевые погоны. Снарядам и пулям он теперь не кланялся - поклониться пришлось его величеству народу русскому…

Свищов отвлек Андрея от воспоминаний:

– Вы не устали с дороги, товарищ Рябинин? Можно поехать на трамвае.

Андрей посмотрел на серьезное, но простодушное лицо Свищова, на конопатый нос и выбивающиеся из-под картуза рыжеватые пряди.

– Свищов, вас как зовут?

– Коля, Николай.

– Вот что, Коля, давай-ка на «ты». Зови меня Андреем. А на трамвае мы не поедем - пойдем пешком, погода сегодня чудная, да и трамваи у вас в городе слишком переполнены, я видел.

Свищов улыбнулся и кивнул:

– Пешком так пешком, товарищ Андрей! Трамваи у нас, точно, битком набиты, мало у нас пока трамваев. Скоро будет побольше - принято постановление о покупке целых трех штук!

– Коля, расскажи лучше о заводе «Красный ленинец», - прервал его Рябинин.

Свищов запальчиво взмахнул рукой:

– О-о! «Ленинец» - это флагман!

– Флагман?

– Ну, флагман индустрии, самый большой завод в городе. На нем до революции, почитай, человек пятьсот работало. Там была большая разруха, запустение, многое оборудование разграбили во время войны. Но работа возобновилась, начали восстановление. Партсекретарь, товарищ Михеев, - крепкий большевик. Как начнет говорить - заслушаешься! Он был делегатом Восьмого съезда партии, встречался с Лениным! Комса [ 1 ] тоже на «Ленинце» мощная - пятьдесят человек. Рулит ячейкой Санька Самыгин, ох, веселый парень, фронтовик, воевал с Врангелем. Девчонок на заводе мало - ячейка мужицкая. Тебе там хорошо будет. Они недавно знаешь, какой диспут с оппозицией устроили? Сражение! Ванька Лабутный как вышел, как начал троцкистов клеймить! И все ленинскими цитатами по памяти! Они - слово, а он - цитату; они опять за свое, а Ванька их цитатой - хрясь! Вот голова, не смотри, что только вчера читать научился. Зато в школе политграмоты был лучшим…

Андрей обреченно поглядывал по сторонам. Дослушав про Лабутного, быстро спросил:

– Коля, нам далеко еще?

– Пришли уже, сейчас срежем по улице товарища Луцкого, пять минут - и на заводе! - поспешил заверить Свищов.

– Кто такой Луцкий? - поинтересовался Рябинин.

– О-о! Товарищ Луцкий - наш секретарь губкома. В гражданскую…

Вполуха слушая рассказ Свищова, Андрей вспомнил, что где-то читал о Луцком.

Они перешли Каменный мост и свернули налево, в сторону мрачных бараков. Одно из строений носило следы недавнего пожара. Рябинин прервал монолог «о товарище Луцком»:

– Коля, давно пожар случился?

Свищов забыл о секретаре губкома и ответил:

– Намедни. У жиганов [ 2 ] в этом доме склад награбленного был. Как выследили их угрозыск и ГПУ, налетчики и давай стрелять, не захотели добром сдаться. И уж не знаю как, но только загорелся дом во время перестрелки. Так все вещички и сгорели.

– А люди?

– Какие люди? Жиганье? Поубивали их чекисты.

Они помолчали. Глядя на пепелище, Андрей спросил:

– Много бандитов в городе?

– Хватает, - вздохнул Свищов.