Рожденный Светом   ::   Фрумкин Сергей

«Фигура», впрочем, была всего одна – худощавая, мужского пола, с резкими чертами лица, пронзительными серыми глазами, золотым нимбом эльтара над коротко стриженной головой, в ослепительно белом медицинском комбинезоне.

– Гим Церон? – сказала «фигура», нагибаясь над головой пациента и заглядывая ему в глаза. – Пришли в себя? Превосходно!

Стол начал изменять положение – ноги Гима пошли вниз, голова – вверх. Когда угол наклона достиг восьмидесяти градусов, движение прекратилось. Свет в помещении чуть ослабел, и бывший сержант смог наконец оглядеться.

Он находился в некоей медицинской лаборатории – на это указывали два стола с углублениями в форме человеческого тела, стеклянными колпаками и пультами управления, всевозможные лапы роботов-манипуляторов, опускавшиеся с матового, излучавшего яркий свет потолка, белая окраска стен и всех металлических и полимерных поверхностей и предметов.

– С возвращением! – В лаборатории находился только один человек, и этот человек опускался сейчас в большое белое кресло – лицом к покоившемуся на третьем столе Гиму Церону.

Гим замешкался с ответом. Восприятие окружающего показалось ему очень четким, ничем не хуже, чем перед смертью, а вот понимание последнего факта отсутствовало – как так получилось, что он, пораженный полимерным клинком в самое сердце, все еще продолжает сейчас и мыслить, и чувствовать?

– Я могу тоже сесть? – спросил десантник, указывая на второе пустующее кресло.

– А как вы себя чувствуете? – спросил неизвестный.

Гим прислушался к себе и пожал плечами:

– Никак. Так же, как обычно. Неизвестный махнул рукой:

– Тогда – пожалуйста! Садитесь, раз вам так больше нравится!

Гим попробовал оторваться от почти вертикальной плоскости – его тело ничто не удерживало. На пути от операционного стола до середины комнаты, где стояло пустующее белое кресло, не возникло никаких незнакомых ощущений – здоровое натренированное тело, привычное восприятие цвета, звука и запаха, не требующая усилий координация. Все как всегда.

Неизвестный внимательно следил за его лицом.

– Не правда ли, неплохо для мертвеца? – как-то фальшиво, одними губами улыбнулся он.

– Я – мертвец? – почему-то совершенно не обеспокоенный смыслом слов, которые произносят его губы, спросил Гим.

– Были мертвецом. Сейчас уже нет.

– Кто я теперь?

– Хорошая постановка вопроса. – Мужчина качнул головой. – По-военному. Либо вы не верите, что пережили гибель своего тела, либо настолько беспечны, что не хотите об этом думать, либо только прикидываетесь безучастным. Позвольте вам объяснить, Гим Церон: вы действительно умерли!

– Странно. – Гим посмотрел на свое обнаженное тело. – Но выгляжу, как живой.

– Не смейтесь, Гим, с вами не шутят. Вы ведь должны помнить предсмертный миг?

– Я и помню…

– Свои ощущения до и после?

– Но я…

– Как вы думаете, почему вы живы? Почему вы здесь?

Ответ напрашивался сам собой.

– Мне нанесли смертельную рану. Сердце остановилось. Вероятно, вызвали медицинский персонал, доставивший меня сюда, в лабораторию. Повреждения тканей восстановили. Меня реанимировали. Такое делалось даже у нас в дивизии! Здесь, на Колоконе, уровень медицины наверняка выше…

– С радостью позволил бы вам придерживаться этой версии, но разве вы сами НЕ ЗНАЕТЕ, что все было иначе?

Эльтар посмотрел на него так, словно не настаивал на ответе, а, наоборот, побаивался его услышать или проверял, нет ли у пациента каких-либо сдвигов.

У Гима мелькнула тень сомнения – где-то глубоко внутри что-то подсказывало, что и в самом деле возвращение его в этот мир не было таким банальным, как утверждала логика здорового мозга. Но сержант подавил в себе безрассудную тревогу – ответ найден, другого и быть не может.

– Я думаю и чувствую – значит, я жив. Я жив – значит, мне не позволили умереть.