Розыгрыш. Файл -220   ::   Картер Крис

Аннотация: Этот сериал смотрят во всем мире уже пятый год. Он вобрал в себя все страхи нашего времени, загадки и тайны, в реальности так и не получившие научного объяснения.

Если вы хотите узнать подробности головоломных дел, раскрытых и нераскрытых неугомонной парочкой спецагентов ФБР, если вы хотите заглянуть за кулисы преступления, если вы хотите взглянуть на случившееся глазами не только людей, но и существ паранормальных, читайте книжную версию «Секретных материалов» — культового сериала 90-х годов.

---------------------------------------------

Крис Картер

Розыгрыш. Файл №220



Брат, поди сыщи брата!

Марк Твен

Дом Джеральда Глэйсбрука Гибсонтон, Флорида 6 октября, 21.17

Что есть норма?

Это то, что человек видит, чувствует и думает в детстве. С пеленок воспринимаемый мирок становится на всю жизнь родным — вне зависимости от того, насколько он статистически нормален для мира большого. Впитанное в детстве делается своим, а все иное, что встречается после — чужим. И если чужого вокруг оказывается больше, это не делает его своим — просто для данного человека нормального, своего в мире оказывается меньше, нежели чужого. И если человек по каким-либо причинам лишается своего, если свое гибнет или исчезает — от этого чужое тоже не становится своим. Просто у такого человека в мире вообще не остается своего. Своим и нормальным для него остается лишь он сам. Всю жизнь потом он выплясывает в убеждении, что жизнь отвратительна, что мир кругом мерзок, грязен и подл, и лишь он один — весь в белом…

Однако самые бессмысленные и нелепые, самые дикие трагедии происходят, когда кто-либо своею волей, повинуясь изломам и болезненным выкрутасам собственной души, пытается восстать против того, что для него нормально — в наивной и губительной надежде найти нечто лучшее, нежели свое.

Мэл и Барт самозабвенно тузились в бассейне — небольшом, но своем, домашнем. Их хохот и визг заглушали цикад, гремевших в душистой ночи. Сверкающие брызги подсвеченной, ярко-голубой воды долетали едва не до звезд.

И уж во всяком случае — до кустов и деревьев сада, обступивших сияющий очажок бассейна громадными, смутными сгустками тьмы.

— Сдавайся!

— Сам сдавайся! Тебе хуже приходится, что я, не вижу! Тебе деваться некуда!

Действительно, старший Мэл окатывал младшего Барта пригоршнями воды и пены куда проворней и уже почти прижал его к стенке бассейна, уже почти пригнал его, как щепку, рукотворными волнами к тому рубежу, за которым — одна только полная и безоговорочная капитуляция.

Существо, которое внезапно проломило снизу поверхность воды и по грудь выскочило на воздух с радостным кличем, любой назвал бы чудовищем. Издалека его можно было бы принять за человека — но кожа его вся покрыта была какими-то жуткими чешуйчатыми пятнами и жесткими, как наждак, синеватыми лохмотьями, болтающимися, словно приклеенные к чучелу обрывки полиэтиленовых пакетов. Панически вскрикнув от неожиданности и шарахнувшись, насколько это возможно на плаву, мальчики, однако, тут же ответили чудовищу восторженными воплями и ринулись к нему, стараясь обогнать друг друга.

— Папа!

— Папа, ну что ты нас вечно пугаешь! Я все равно знаю, что это ты!

— Папа, ты когда приехал? Чудовище добродушно смеялось, на цыпочках стоя на дне бассейна. Правая рука его, покрытая рубчатой коростой, нежно прижимала к пятнистой груди маленького Барта; тот крепко обнимал чудовище за шею. Мэл, обхватив ногами твердую и складчатую, как кора дерева» ногу отца, принялся с нежностью и любопытством перебирать мучительно слущивавшиеся лоскутья на его плече.

Имя чудовищу было Джеральд Глэйсбрук.

— Полчаса назад, — ответил он. — Выхожу из машины, смотрю — одна только мама меня и встречает.