Русский Фауст   ::   Сергеев Сергей

Но я собственными глазами видел, как их "линкольн" буквально исчез, испарился, не отъехав и мили от бензоколонки Пиллиджа. Я так и подумал, что это либо инопланетяне, либо речь идет о новом оружии русских. Белов выслал мне фотографию своего друга, но, наверное, я так и не узнаю - он это был или нет, потому что не испытываю желания встречаться еще раз с ублюдками из ЦгУ, ФБР или еще откуда-нибудь. Мы с Макгрегори решили уехать.

Макгрегори сказал, что души умерших, прежде чем предстать перед Судом Божим, три дня находятся на земле, прощаются, потом недельку смотрят: как там живут праведники, а затем на целый месяц погружаются в ад, "где будет стон и скрежет зубов". Так вот, Макгрегори считает, что нашего русского сослали на землю вместо ада. Что-то он тут должен был сделать. И вместо агонизирующей России его отправили в процветающую Америку. Макгрегори сам себе возражает: если Земля - это и есть ад, то половину людей отсюда можно вообще не забирать. Я с ним не согласен по двум причинам: во-пер^ вых, моя мама всегда мне говорила, что хороших людей больше, просто глупых не меньше; во-вторых, я даже представить себе боюсь, что русский прибор валяется сейчас где-то в прерии, и думаю, что русского послали "прибрать за собой" Но вы теперь разбирайтесь в этом сами. За мной заехал Макгрегори.

Джон Липк. 9 июня 1994 года. Канзас

ЧАСТЬ I

Бросив учительствовать, я метнулся за большими заработками, пытаясь догнать ушлых и деловых друзей. Но получалось, что я либо мелко посредничал, либо ненадолго прилипал к какому-либо предприятию. Так и несло меня в хвосте этой неожиданной скачки за личным благосостоянием, за призрачным всеобщим благоденствием. А круговорот затягивал все сильнее и сильнее. Частые пьянки, непрекращающиеся телефонные звонки, беспрестанная беготня и лавина информации, вертеп в купленной с трудом однокомнатной квартире, десятки тренированных для такой жизни женщин, передвижная гордость - зачуханный "мерседес", использование половины словарного запаса на разговоры о деньгах и ценах - вот он непосильный труд русского коммерсанта. Зато с каким сознанием собственного трудолюбия, ощущением усталости я мог выкрикнуть в лицо каждому: а ты попробуй, заработай! И вечером можно войти в свой дом или в дом любого другого себе подобного, и вокруг будет клубиться богема, и пениться полноводными реками шампанское.

Иногда я читал или слышал, что есть среди нас какието страдающие принципами и заботами о судьбах страны. Даже писать-то такое коробит! В жизни, я вам скажу, таких встречать не приходилось. Бывало, при непосвященных кто-нибудь и заводит разговор о благотворительности и созидательной деятельности, так это только, чтобы выглядеть лучше и не выпячивать, как молодежь, воспитанного в краткие сроки личного эгоизма. Или какой-нибудь дурак вложил деньги в музыку или театр, крупно подзалетел и все убытки назвал меценатством и благотворительностью. Если же кто-то и отстегнет чутьчуть на задрипанную больничку, детдом или детсад, и даже если из чистосердечных побуждений (уж совсем деньги некуда девать, совесть ли зашевелилась), так эти деньги в свое время у этих же больничек, детдомов, детсадов и "оттенили".

"Деньги - это не цель, а средство", - говорили мы, а получалось, что это и цель, и средство, и оправдание, и смысл, а для кого-то - итог жизни. И плюньте в это зеркало, если я в общем и целом не прав. Ведь мы измеряли деньгами величину собственного достоинства...

Да нет, я не мораль собрался читать, тем более, что в "нашем" случае это дело безнадежное. Я о себе. Может быть, какой-нибудь горе-коммерсант, похожий на меня, прочитав и переварив мою писанину в своей голове, помыслит о чем-то другом, а не только о деньгах, которые, кстати, на Том Свете никому не нужны...