Рыжий, Красный и человек опасный (Сказка-быль)   ::   Абрамов Сергей

---------------------------------------------

Абрамов Сергей

Рыжий, Красный и человек опасный (Сказка-быль)



Абрамов Сергей Александрович

Рыжий, Красный и человек опасный

Сказка-быль

Глава первая

КЕША И ГЕША

Эта престранная, почти невозможная история началась в субботу, в жаркую июньскую субботу, в первый выходной первого летнего месяца, в первую субботу долгих школьных каникул. Дети в этот день не пошли в школу, а родители - на работу. В этот день не звонили будильники, нахально врываясь в утренние сны. В этот день не стаскивал никто ни с кого одеяла, не совал в руки портфель с учебниками, тетрадями, рогатками и трубочками для стрельбы жеваной бумагой, не гнал на занятия. В этот день ожидались походы в зоопарк, в парк культуры и отдыха, бешеная гонка на виражах "американской горы" и гора мороженого, лучшего в мире мороженого за семь копеек в бумажном стаканчике.

Короче говоря, это был день всеобщего отдыха, и провести его следовало с толком и со вкусом. Иннокентий Сергеевич Лавров знал это совершенно точно, и план субботнего дня был у него продуман досконально - может быть, не считая мелочей, но ведь все мелочи-то не учесть, а серьезные этапные мероприятия утверждены еще вчера с Геннадием Николаевичем Седых, с коим мероприятия эти и надлежало претворить в жизнь.

Иннокентий Сергеевич давно проснулся, но еще лежал под одеялом, делал вид, что спит, ловил последние минуты уединения, когда можно подумать о своем, о наиважнейшем, подумать не торопясь, не урывками - между завтраком и, к примеру, выносом мусорного ведра, - а спокойно.

Но - ах какая досада! - не долго продолжалось спокойствие. В комнату вошла мама и сказала уверенно и властно:

- Кешка, вставай и не валяй дурака! Я же вижу, ты притворяешься...

Конечно, если бы Иннокентию было лет эдак двадцать пять, он вполне мог бы возмутиться насилием над личностью, заявить протест, не послушаться, наконец. Но моральная и экономическая зависимость от родителей не оставляла ему права на протесты и возмущения. Нет, конечно же, он вовсе не смирился, протестовал, бывало, и протестует, даже на бунты решался. Но бунты подавлялись, а последующие экономические и моральные санкции были достаточно неприятны.

Помнится, как-то собрались они с Геннадием в поход, а мать возьми да и скажи:

- Какой еще поход, когда у тебя гланды!

Интересное кино: гланды у всех, а в поход не идти ему!

Ну, бунт, конечно, восстание, лозунги, требования всякие, а родителям это все как комар укусил. Более того, отец заявляет грустным голосом:

- А я еще хотел тебя с собой на рыбалку завтра взять...

Иннокентий заинтересовался, приостановил бунт, спросил у отца:

- А куда?

- Какая теперь тебе разница? - ответил тот. - Ну, на Истринское водохранилище. У дяди Вити там моторка стоит.

- Это здорово, - позондировал почву Иннокентий, так осторожненько позондировал.

- Конечно, здорово, - согласился отец, - только теперь для тебя рыбалочка плакала: будешь сидеть дома в наказание за скверный характер и непослушание.

А сам тогда на рыбалку поехал и, заметьте, ничего не привез, даже окунька дохленького. А насчет логики - полная слабость. Судите сами: в поход - гланды мешают, а на рыбалку с гландами - милое дело. Иннокентий указал ему на несоответствие, так мать вступилась.

- Сравнил, - говорит, - тоже! Там бы отец за тобой смотрел...

А самой-то и невдомек, что в тринадцать лет человек может сам за собой посмотреть. Сейчас дети взрослеют значительно быстрее, чем в старые времена. Явление известное, но родители, признавая акселерацию в мировом, так сказать, масштабе, почему-то не замечают ее в стенах собственной квартиры. Это, к сожалению, всюду так, не только у Иннокентия.