Сад страха   ::   Говард Роберт

Меня не покидало ощущение странной неестественности этого места - ни один цветок, ни один лист не шевельнулись на ветру; казалось, будто стая стервятников сидела, нахохлясь и уставившись на меня в предвкушении пиршества.

Окружающий меня пейзаж походил на картинку из сна: слева и справа голубые горы рвутся в укутанное перистыми облаками небо, дремлющее далеко впереди озеро и эта фантастическая зеленая башня, высящаяся в центре кроваво-красной лужайки. Но вот запах... Да, я наконец учуял идущий от цветов аромат. И это был запах склепа, смрад смерти и разложения.

Я резко пригнулся в своем импровизированном укрытии, краем глаза уловив какое-то движение наверху башни: на галерее возникла человеческая фигура. Человек подошел к парапету и, облокотившись на него, принялся оглядывать долину, Такого существа мне не приходилось видеть даже в худшем из кошмаров, - необычайно развитая мускулатура, огромный рост, кожа черная как эбеновое дерево. Но не это превращало его в ужас моих очей, а сложенные за плечами кожистые крылья, совсем как у летучей мыши. В том, что это были именно крылья, а не что-либо иное, я был абсолютно уверен.

Я, Джеймс Эллисон, много размышлял над этим феноменом, которому стал свидетелем посредством глаз Хунвульфа. Был ли крылатый человек просто капризом природы, единственным в своем роде образчиком небывалого уродства, прячущимся от чужих глаз в уединенности и забвении, или же являлся уцелевшим до той поры представителем древней забытой расы, которая возникла, царила над миром и исчезла до прихода человека? Народец маленьких горцев мог бы, вероятно, поведать мне об этом, но, увы, мы не понимали языка друг друга. И все же лично я склоняюсь ко второй версии. Летающие люди нашли широкое распространение в мифологии, фольклоре самых различных народов. Как далеко ни зайди по тропе мифа и хроники, легенды и былины, обязательно встретишь истории о гарпиях и осененных крылами божествах, ангелах и демонах. А ведь, как известно, эпические сказания суть не что иное, как искаженные тени ушедших в Вечность реальностей. я верю, что некогда раса крылатых черных людей правила доадамовым миром, и что я, Хунвульф, встретил последнего выжившего ее представителя в долине алых цветов.

Вот какие мысли переполняли меня, Джеймса Эллисона, подобно всем современным людям, одновременно равно высокообразованного и невежественного. А я, Хунвульф, не предавался подобным рассуждениям, далекий от вошедшего ныне в моду скептицизма, и не искал рациональных объяснений всему, выходящему за рамки собственных представлений об окружающем мире. Не признавая иных богов, кроме Имира и его дочерей, я тем не менее не сомневался в возможности существования демонов и разного рода божеств, которым поклонялись другие племена и кланы. Сверхъестественные существа были для меня нормальным явлением, и драконы, черти, привидения и дьяволы представлялись не менее реальными, чем, скажем, львы, буйволы или слоны. Я сразу решил, что передо мною демон, а его природа и происхождение меня вовсе не интересовали. Не впал я и в панику суеверного страха - сыны Асгарда никогда не боялись ни человека, ни дьявола - ибо с самого детства уверовал в сокрушительную силу своего топора куда сильнее, чем в заклинания колдунов и молитвы жрецов.

При всем при этом я не бросился немедленно в открытую атаку на башню. Я дико устал, да и не видел пока способа одолеть твердыню. Крылатому человеку не было нужды во входной двери, ведь он мог без труда очутиться прямо на вершине, - для обычного же человека, пусть даже и самого искусного скалолаза, гладкая, без единой неровности поверхность стен была совершенно неприступна.