Самое Тихое Время Города   ::   Кинн Екатерина

Весной среди мусора в овраге весело журчал ручеек.

Игорь походил часок, решил, что можно уже и домой. Повернул к домам, не спеша вернулся во двор. И тут возле помойки услышал какую-то напряженную возню, прерываемую злым лаем. Подошел поближе. Два дворовых пса прижали к стенке ржавого мусорного контейнера черного котенка, который отчаянно шипел и скалился, отмахиваясь лапками. Шансов у него не было.

Игорь шуганул псов, ловко схватил котенка за шкирку. Псы заливались лаем, прыгали, но не нападали. На Игоря собаки вообще никогда не нападали. Котенок зашипел еще сильнее и выпустил когтишки, зверски сверкая единственным зеленым глазом. Игорь сунул его за пазуху и, пятясь, отступил в подъезд. Лай остался за дверью. Котенок затих. Маленькое сердчишко бешено колотилось, но зверек уже не шипел и не вырывался. И почему-то Игорь вдруг ощутил в душе такое тепло, какого не помнил уже давным-давно. Он улыбался, когда вошел в квартиру. Осторожно достал котенка, опустил на пол. Зверек был неказист – маленький, с кривыми лапками, совершенно черный, как чертенок, с красной пастью и белыми острыми зубками. Левый глаз, видно, выцарапали в котячьей драке, а то и вообще уродцем родился.

– Это что за дрянь?! – раздался над ними голос Ларисы.

Игорь поднял голову и встал.

– Это котенок, – ответил он, нутром тоскливо чуя скандал. Начал злиться, потому как понимал, что сейчас опять сдастся.

– Выброси! Немедленно!

Игорь попытался начать переговоры:

– Он не помешает тебе, он маленький…

– Он блохастый! У него глисты! Он тут мне всюду гадить будет, мебель подерет, шерсть всюду, выброси, выброси немедленно, или я сама его выброшу!

Игорь обычно уступал, но сегодня внутри как будто сорвало какой-то стопор. Как тогда, восемь лет назад, когда он отстаивал Ларису перед отцом. В голову ударила горячая волна, внутри что-то начало дрожать.

– Не выбросишь, – негромко сказал он, пряча взгляд.

Лариса не уловила этой опасной дрожи в его голосе. Тихих речей она вообще не понимала и не слышала. Ее можно было остановить только ором. Правда, потом начинались рыдания, а этого Игорь уже не выдерживал. И уступал.

– Я или он! – крикнула она. – Понял? Либо я, либо он!

– Он, – вдруг ответил Игорь. Слово вылетело само, гладкое, словно галечка. Он даже опешил от неожиданности.

Лариса тоже явно ожидала иного ответа.

– Что? – осеклась она.

– Он, – почти радостно повторил Игорь. Это коротенькое слово будто стронуло лавину, и все это тяжелое, лишнее, ненужное, привычно-лживое – все поползло, покатилось…

– Так, значит? – На глазах Ларисы показались слезы.

Игорь смотрел, пытаясь вызвать в себе чувство вины, но оно не приходило. Ему было все равно.

– Мы будем спать в гостиной. А ты – где хочешь, – ответил Игорь.

– Я тебе… я тебя… развод! – выдала наконец Лариса.

Красивое лицо побагровело, и Игорь внезапно с невероятной остротой ощутил, что ведь из-за этой бабы он поссорился с отцом. И отец умер. И Игорь так и не успел сказать ему… Ничего не успел сказать.

Игорь молча пошел в ванную купать котенка.

А ночью, глядя, как по потолку ползают пятна света от машинных фар, ощущая непонятную горечь от своей ново-обретенной свободы, все думал – как же так могло получиться? Ведь была же девчонка с золотыми волосами, которая, распахнув зеленые глазищи и приоткрыв рот, слушала песни под гитару у костра, варила в котелке макароны с тушенкой, и ничего ей не надо было, кроме Вуоксы, луны и неба? Куда она ушла? Как же он ее не удержал?

Утром все так же молча помогал Лариске паковать вещи – все, какие ей только хотелось, только бы поскорее.