Автономный рейд   ::   Таманцев Андрей

Только заглянул, когда не сводил глаз с ожерелья в полупрозрачном, да еще и запаянном в полиэтилен футляре. Так что смешно поднимать панику из-за какого-то несолидного запашка.

И поскольку веских поводов для тревоги нет, надо лететь.

— Пусть она проверит кейс, — попросил я Поводка, и Регина, не дожидаясь его дубляжа, привстала и обнюхала чемоданчик, начиная с ручки и кончая петельками на донце. Свою скептическую реакцию она сделала ясной даже для меня.

— И как ты считаешь, — спросил я вроде бы у Поводка, но глядя на Регину, — это опасно?

— Откуда мне знать? — пожал плечами простодушный сержант, но его опекунша кратко рыкнула, и он уточнил:

— Вообще-то, по-моему, она тебе не советует. Видишь, как смотрит по сторонам: от кого-то в этом зале несет злостью и опасностью для тебя.

Кто-то именно тебя пасет.

Если я не полечу, вернусь и все окажется шухером на пустом месте, расходы на аренду броневика однозначно попадают на наш бюджет, как и стоимость билета, и штрафные за задержку и срыв сроков доставки, что сразу сделает эту поездку убыточной, а меня идиотом. Трусливым причем.

С другой стороны, Регина столько раз нас выручала, предупреждая порой даже о снайперах, что не верить ей я не мог. Как жить, если уж и однополчанам не верить? Или однополчанкам? Собственно, на нас всех, и на меня в том числе, ей было плевать. Фактически эта сука по-настоящему оберегала одного только Поводка, заботиться о котором привыкла с самого раннего щенячьего возраста. Своего, вестимо: сам Поводок из своей щенячьей инфантильности до сих пор не выбрался. Причем Регина думала не только о его телесной целости, но и о его карьере и пропитании. Поэтому я был склонен доверять ее женско-материнскому чутью больше, чем собственной логике или экономической целесообразности.

Но если Регина права и за мной тут присматривают, то просто так мне не смыться. А вдруг, чем черт не шутит, в моем кейсе ВВ с радио-взрывателем? И ну как его запустят? Нет, мне не хотелось рисковать подобным образом, пока кейс ко мне прикован. И вообще, есть такой в нашем деле постулат: когда некое истолкование событий принято за базовое, вести себя надлежит так, будто никаких сомнений уже и не существует. По полной программе и с максимальной бдительностью.

— Мить, — попросил я, — щелкни себя по горлу и кивни на ту дверь, из которой вы пришли.

— Ты что? Я ж на работе! — возмутился он, но Регина дернула ухом, и он повиновался, звучно щелкнул себя по гортани.

— А, черт с ними, с приказами! — Как бы поддаваясь на его призыв, я громко засмеялся и обхватил Поводка. При нашей разнице в росте обхватить мне его удалось только на уровне талии. — Пошли квакнем! Время еще есть.

Пока Регина вела нас по каким-то коридорчикам и зальчикам, я скороговоркой объяснял диспозицию. Броневик должен ждать, пока Артист не убедится, что я сел в самолет и тот взлетел. Но те, кто, допустим, затеял нехорошее, тоже наверняка присматривают и за Артистом, и за броневиком.

Уловив идею. Поводок и псина отвели меня к малозаметному выходу в зал ожидания. Погранцы, таможенники и авиационные барышни на нас внимания не обращали. Регину и Поводка тут знали, и знали, что работники они безупречные.

Но когда я, пробормотав «Спасибо вам, ребята. По гроб обязан!», заторопился к телефону-автомату, Регина вдруг рыкнула мне вслед. Я недоуменно обернулся, и Поводок, недоуменно пожав плечами — дескать, он тут ни при чем, — перевел мне этот рык, потерев палец о палец. Я спохватился и отдал подопечному Регины полсотни баксов. Сержант сделал было вид, что отказывается, но сука рыкнула и на него. Женщина — она и есть женщина, она гораздо практичнее мужика в том, что касается обеспечения семейного будущего и благополучия ее щенка...

Мне нужен был Артист: у него была глушилка.