Сатанинское зелье (сборник)   ::   Петухов Юрий

Когда летающая тарелка бесшумно оторвалась от земли и, набирая скорость, устремилась вверх, майор Эндрыо, командовавший прибывшими на место происшествия частями, почувствовал себя облапошенным. Очередной чин и награды бесследно растворялись в небе. Майор стоял, задрав голову вверх, не в силах заставить себя сдвинуться с места, провожая взглядом вертолеты, безнадежно пытающиеся настигнуть стремительно удаляющуюся к горизонту точку.

На третью попытку командор решился только к утру следующего дня. Летающая тарелка лежала на крыше огромного небоскреба, скрытая от посторонних взглядов плотной пеленой смога.

Звяк Бряк не мог позволить себе рисковать жизнями членов экипажа. Бессонная ночь привела его к твердому решению. Приказав всем оставаться на местах, ссутулясь и стараясь не встречаться взглядами с командой, командор медленно подошел к люку.

В редакции газеты "Дневная Звезда" царил постоянный и привычный порядок: хлопали двери, входили и выходили какие-то люди, стучали пишущие машинки, под потолком висели сизые клубы дыма. Наверное поэтому никто не обратил внимания на вошедшего сухощавого, жилистого старика с болезненным цветом лица. Лишь перед кабинетом с поблескивающей черной табличкой его остановила секретарша.

— Мне нужен главный редактор газеты, — утробным голосом, почти не шевеля губами, произнес старик.

— По какому вопросу вы хотели бы с ним побеседовать? привычно заулыбался обаятельный страж редакторских покоев.

Посетитель слово в слово повторил свою первую и пока единственную фразу и, казалось, позеленел еще больше.

Улыбка на лице девушки уступила место легкой гримасе, губы поджались. Она, явно нехотя, приоткрыла дверь и скрылась за нею.

Звяк волновался — все шло не так гладко, как ему представлялось там, в черной пустоте над планетой. Продуманные и сотни раз отрепетированные слова, первые слова, в которые он вложил все, что мог: искренность, дружелюбие и желание разумного взаимопонимания, слова, которые должны были соединить две цивилизации узами братства, улетучились, испарились — их не понимали, их просто не принимали всерьез. Ему приходилось доказывать то, что было очевидным для любого мыслящего существа. В доказательства никто не верил. Никто!

Главный слушал, полуприкрыв глаза, и время от времени кивал головой, не забывая сверять счета на бумагах, лежащих перед ним. Когда старик кончил говорить, главный растянул губы в улыбке и ласково спросил:

— Это все?

Старик развел руками и как-то осел в кресле.

— Знаете что, не хочу обижать вас, но все эти «тарелки» и прочие бредни о пришельцах из космоса уже навязли у читателя в зубах, — главный встал, прошелся по кабинету, оглаживая затекшую спину. — Мой вам дружеский совет — ищите новый материал, — он покровительственно похлопал посетителя по плечу, — вот тогда я к вашим услугам.

Старик сорвался с места, кожа на его лице сравнялась своей насыщенностью с ядовито-зеленой портьерой, у которой он теперь стоял.

— Но я на самом деле представитель иного мира. Я могу доказа…

— Спокойней, спокойней. Я тоже вам смогу доказать многое.

Главный нажал кнопку на столе и в кабинет вошла секретарша. Вошла сразу после звонка, будто стояла у дверей и подслушивала.

Старик, наклонив голову, почти выбежал из кабинета.

— Шеф, может, вызвать парней из психушки, я думаю — они быстро найдут язык с нашим клиентом? — секретарша умильно хихикнула. Она была молода и терпеть не могла надоедливых, болезненных старикашек.

Главный был втрое старше, и оттого категоричность в суждениях, а порой и в действиях, ему претила. "Мало ли чокнутых бродит по городу, и если уж одному из них удалось оторвать меня, занятого человека, от дела, так не надо лишать этого удовольствия и других занятых людей, к примеру, старика Гарри из конкурирующей газеты!" Главный представил себе всю эту картину в красках и блаженно зажмурился.