Седьмой сын   ::   Кард Орсон Скотт

Большинство родителей не знают, что делать с ребенком, когда он почти вырос.

«Мне нужно кое о чем поговорить с ней», сказал Сказитель. «Так что я уж рискну тем, что мне могут снести голову с плеч».

Он нашел ее в конторе доктора Уитли Физикера, занимающейся бухгалтерскими подсчетами.

«Я и не знал, что ты стала счетоводом», сказал он. «А я и не знала, что вы интересуетесь медициной», ответила она. «Или вы просто пришли поглазеть на чудо-девушку, возящуюся со счетами и цифрами?» О, да, язык у нее был острый. Сказитель знал, какую реакцию такое поведение может вызвать у некоторых, ожидавших от молодой женщины, что она будет говорить мягко, опустив глаза и лишь изредка бросая робкий взгляд из под опушенных ресниц. В Пэгги не было ничего от молодой леди. Она смотрела Сказителю прямо в глаза, не отводя взгляда.

«Я пришел не для того, чтобы меня подлечили,» сказал Сказитель. «Или предсказали будущее. Или даже привели в порядок мои счета.» Ага, вот оно. В тот момент, когда вместо того, чтобы разозлиться, он ответил ей шуткой, на губах ее мелькнула улыбка на мгновение изменившая все ее лицо. «Что-то я не припоминаю, чтобы у тебя было что подсчитывать,» сказала она. «Ничего плюс ничего дает ничего.» «Тут ты не совсем права, Пэгги,» сказал Сказитель. «У меня есть целый мир. Правда, населяющие его люди не особенно щедры.» Она опять улыбнулась и отложила в сторону бухгалтерскую книгу доктора. «Раз в месяц я вожусь с его записями, а он привозит мне кое-что почитать из Дикэйна.» Она начала рассказывать о прочитанном и Сказитель стал понимать, что сердце ее принадлежит вещам, находящимся далеко от Хатрак-ривер. И еще кое-что он увидел — обладая даром ведуньи, она знает местных жителей слишком хорошо и ей кажется, что в отдаленных местах она встретит людей, чьи души чисты, как бриллиант и никогда не заставят девушку, для которой они открыты, прийти в смятение.

Она просто еще слишком молода, вот и все. Дайте ей время и она научится ценить добро, которое можно встретить в людях, и прощать им все остальное. Вскоре пришел доктор и они немного поболтали. Когда же Сказитель остался с Пэгги наедине и смог спросить о том, ради чего пришел, было уже далеко за полдень.

«Как далеко ты можешь видеть, Пэгги?»

Он почти увидел, как подозрительность затенила ее лицо как тяжелая вельветовая занавесь. «Я полагаю, ты спрашиваешь меня не о том, нуждаюсь ли я в очках», сказала она.

«Я просто хочу поговорить с девушкой, которая когда-то написала в моей книге: „Родился Создатель“. И я хочу спросить, способна ли она была наблюдать за этим Создателем раньше и может ли она это делать сейчас так, чтобы постоянно знать, что с ним».

Она смотрела мимо него и взгляд ее остановился на высоком окне, прикрытом занавеской. Солнце было низким и небо снаружи посерело, но лицо ее было полно света, Сказитель видел это. Иногда не обязательно быть ведуном, чтобы увидеть, что происходит в сердце человека. «Хотелось бы знать, не видела ли эта ведунья упавший на него однажды шпиль».

«Хотелось бы», сказала она.

«Или, скажем, мельничный камень».

«Может быть».

«И мне хотелось бы узнать, не приходилось ли ей каким-нибудь образом расщепить этот шпиль напополам или расколоть этот камень так, что один старый Сказитель смог увидеть свет фонаря, бьющий прямо через середину этого камня».

Слезы замутнили ее глаза, но это выглядело не так, будто она готова расплакаться, а так как бывает, когда долго смотришь прямо на солнце. «Кусок родовой пелены, почти совсем уже истершийся — этого достаточно для того, чтобы использовать его собственную силу и проделать несколько неуклюжих Созданий», сказала она мягко.

«Но теперь и ему известно кое-что о собственном даре и он смог переиначить то, что ты сделала для него».