Сердце меча   ::   Чигиринская Ольга Александровна

Средств, полученных у доминиона под залог доли в корабле, едва хватило, чтобы рассчитаться с временно нанятой командой, провести текущий ремонт и купить рабочее тело для кавитационного двигателя. Постоянная команда судна оставалась без наличных, а сам шкипер — без прибыли и в долгу перед командой — до порта Парадизо, где груз удастся продать.

Капитан Хару остановился на Мауи потому что после войны планета отошла в ленное владение Ван Вальденов, а он, как подданный леди Ван Вальден, не обязан был платить в порту «постойные» за ремонт — на все то время, что судно будет чиниться. На Мауи он рассчитывал набрать новую команду и совершить еще один бросок.

Увы, команду набрать не удавалось. Скрывать неудачный рейд в среде левиафаннеров — все равно что скрывать в рукаве фунт «рокфора». Неудача смердит за версту и отпугивает всех, кто мог бы помочь переломить ее. Команде «Мешарета» подобные горести не грозили: судно принадлежало большой компании «Арад». Даже если бы «Мешарет» не привез ни одного антизверя, думать о куске бустера на завтра им бы не пришлось.

— А ты с каждым разом все выше, малыш, — бортинженер Зак Лански любил дразнить младшего матроса с «Паломника». — Научился выговаривать "л"? Больше не поёшь «Арируйя»?

— Шлимазл, — старательно выругался паренек.

— О! Я смотрю, ты долго тренировался. Лучше бы ты тренировался кидать мячик. Сейчас посмотрим, кто тут шлимазл, — Зак сильным броском послал мяч через шахту, Суна вспрыгнул на барьер, оттолкнулся ногами и поймал мяч на середине. Это был хитрый, «крученый» мяч, и из неумелых рук он непременно бы вырвался, но мальчишка припечатал его другой рукой и остановил собственным вращательным моментом. Несколько секунд он просто висел на середине шахты, а потом резко отдал пас назад — и этим пасом послал себя обратно к перилам.

Маришка Лански, пилот, изловила мяч — тугой, звонкий и тяжелый, такой, каким в старинные времена играли в баскетбол. Перейдя в трехмерность, игра преобразилась до того, что никто уже и не представлял себе, как это можно играть в такое на твердой земле.

Игроки разделись до пояса, чтобы одежда меньше пропахла потом и меньше парусила — вдоль шахты дул ощутимый ветерок, два огромных ленивых вентилятора обеспечивали циркуляцию воздуха в невесомости. Кинули жребий — кому играть по «ветру», кому против — и, перебравшись через ограждение галерейки, вылетели в зону, где искусственная гравитация исчезала.

Команда «Паломника», оттолкнувшись от перил, спланировала к «подветренной» решетке, геуланцы — к «наветреной». Маришка Лански вытянула руки за пределы гравитационной зоны и, лихо свистнув, толкнула мяч кончиками пальцев — так что он поплыл медленно и величаво, словно маленькая, видавшая виды луна. Обе команды, оттолкнувшись ногами от решеток и бросая себя от одной крепежной распорки к другой, устремились к этой луне, чтобы завладеть ею, отобрать у противника и путем сложных комбинаций, где расчет значит не меньше, чем сила и ловкость, загнать в чужое кольцо.

Игра в невесомости, где каждый пас, перехват или бросок изменяют траекторию не только мяча, но и игрока, требует навыка и совершенно особенной сноровки. Поймав мяч, ты летишь не туда, куда хочешь, а куда направлен вектор импульса силы. Чтобы изменить направление вектора, приходится идти на разные фокусы, сопряженные с рискованной — особенно для новичка — акробатикой. Непривычный человек, обманутый потерей веса, инстинктивно начинает думать, что масса тоже куда-то девается — итогом бывают вывихнутые конечности и разбитые носы.

Переход в невесомость свел на нет фактор роста игроков, но больше стали значить ловкость и гибкость, а также — умение мгновенно ориентироваться в пространстве. По этим качествам команда «Паломника» была в выигрыше: Майлз Кристи и Дик Суна обладали ими в избытке. Но им не хватало третьего качества, тоже существенного: массы.