Сердце принцессы   ::   Маслов Александр

---------------------------------------------

Александр Маслов

Сердце принцессы

— Еще два кувшина Тявтянского! Не рыбьей мочи, а Тяв-тян-ского! — Борбон поднял длинный ноготь к потолку, потряс им, словно ужасным боевым клинком. — Ну? Бегом, тошнотик!

Юнец-разносчик подпрыгнул на месте и мигом исчез за нитями зеленой драпировки.

— Эх, хорошо здесь. Уютно. И пьянь жабомордая в душу не лезет, — Борбон раскинулся грузным телом на широченной лавке, глотнул, крякая, из кружки. — Чего невесел, друг?

Друг его, высокородный дворянин в сером плаще с чеканным картушем на месте застежки, пусто смотрел в тарелку с двумя большими черными мухами, влипшими в клейкий соус. — Невесел? Да… невесел. Влюбился я… Можешь смеяться, Бо. Смеяться или думать молча, что я совсем потерял голову…

— Во как? — в темных глазах Борбона Ямбульского всплыло и лопнуло, будто пузырь что-то похожее на удивление. — И кто же эта счастливейшая особа?

— Сама принцесса Валеска, друг… Так-то… — он тоже глотнул из кружки, кривясь, взял муху и, аккуратно оторвав крылышки, отправил ее в рот. Жесткие вздрагивающие лапки цеплялись за губы, язык, пока он не прикусил ее так, чтоб из брюшка потекло содержимое.

— Валеска?! — казалось, от изумления лопнут глаза толстяка Бо. — Но если так, то… Очень удачный выбор! Очень! Печаль в чем?

— Ты не понимаешь, Бо. Ты просто не знаешь новостей со двора. Всех этих сплетней, трепа. Да и правды. Валеска отдаст свое сердце лишь тому, кто отгадает ее загадку, — он смочил губы в горьком Тявтянском, медленно отставил кружку. — Очень трудную загадку. Вот послушай: «Цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла. Почему сдохла цапля?" Ну, скажи мне, почему? Здесь нет никакой зацепки. Я долго думал над каждым словом. Три ночи кряду думал, но все впустую.

— Действительно, от чего? Может, от голода или больная какая была? — Борбон взял вторую муху и, помакав в соусе, отправил ее с крыльями в рот. — Может… Нет, это не может, — отверг он, шмякая челюстями. — Представил, что болото то пересохло, и она, гадина, стояла там, пока ее солнечный удар не хватил. Улетела б, наверное.

— Бо, мой друг, здесь нужно мудрое, единственно верное решение. Я не могу ошибиться! Валеска… О, какая она! Такая зеленая! — он подхватил кувшин с Тявтянским, поднесенный юнцом в обтрепанном фартуке, налил себе и тут же выпил залпом. — Она зеленая, Бо, как тина у Южного острова! А брюшко бееелое. Нет, друг мой Бо, я не могу об этом думать! Я сойду с ума!

— Выпей лучше, Шкрек, — Борбон снова разлил напиток по кружкам. — Эй, малец, бегом Тявтянского еще. И три порции комаров. Только прожаренных. Поторапливайся, мать твою в хвост!

— Я и есть уже не хочу.

— Глупости. Мы уладим проблему — язык на отсечение! — он рассмеялся, раздувая пузырями щеки. — Уладим! Сейчас допьем и шлепаем к Кваакуму.

— К отшельнику Кваакуму? Думаешь, он знает ответ?

— Глубоко убежден, мой Шкрек. Он знает все! А чего не знает, то без труда выведут его хитрые мозги. Тебе останется только донести это до Валески.

— Постой, Бо… Где-то возле хижины старика обитает Великий змей.

— Да, это будет опасное путешествие. Но ради Валески…

— Ради Валески я готов дать сожрать себя! — Шкрэк решительно схватился за кувшин и наполнил посудины до краев. — Я сам сожру этого змея! Ужика шепелявого! Дохлого червяка!

— Именно! Гоп! — Их кружки встретились, брызгая хмельным напитком на стол.

Через полчаса они уже двигались от таверны по дороге к Черепашьему озеру. Борбон Ямбульский перебирал короткими ножками, но накачанное пьяным напитком тело слушалось его не особо охотно.