Мокрушники на довольствии   ::   Уэстлейк Дональд

— А зачем он вам нужен? — спросила Элла.

— Они думают, что он кого-то убил, — ответил я.

В гостиную вошли двое легавых, взглянули на Граймса и покачали головами. Легавые никогда не общаются друг с другом посредством речи. Они только кивают, качают головой, размахивают руками или свистят. Сегодняшний образчик языка знаков свидетельствовал о том, что ни один из двух легавых не догадался заглянуть в полку под музыкальным центром, и мне еще рано собираться в кутузку. И как только полицейские отправятся восвояси, мне надо будет собираться в Новую Англию, которая все же лучше, чем тюрьма.

Граймс отвлекся, и это помогло ему справиться с растерянностью. Он тяжело поднялся и злобно зыркнул на меня.

— Жаль, что ты ему не поверил, — сказал он. — Жаль, что не спрятал его у себя, а то бы я сейчас отвез в город вас обоих.

— Мистер Граймс, — заявил я, вставая, — знай я, что Билли-Билли говорит правду насчет подставки, мокрого дела и всего прочего, я тотчас вызвал бы полицию. Ведь по городу ходит опасный убийца.

— Верно, — ответил Граймс. — И его зовут Кэнтел. Если он вернется, возможно, тебе стоит позвонить мне.

— Вы намерены устроить засаду у меня под дверью?

— Возможно.

— А как насчет дорожки на задворках?

— Может, и там тоже.

— Если он вернется, — сказал я преисполненным добропорядочности тоном,

— я немедленно позвоню вам. Я — законопослушный гражданин.

— То-то и плохо, что гражданин, — с кислым видом изрек Граймс. — Иначе мы могли бы отправить тебя в места не столь отдаленные.

Я усмехнулся.

— Ну, вы шутник, мистер Граймс.

— От такого же слышу. — Он нахлобучил шляпу и повернулся к двери. Двое легавых поплелись следом, а я замкнул шествие. Когда я сказал этим бугаям: «Пока», Граймс проворчал что-то не очень понятное, и я закрыл за ними дверь.

Элла уже прикурила две сигареты и протянула одну мне.

— Что теперь, Клей? — спросила она.

— Теперь я отправляюсь в Новую Англию.

— Это обязательно?

— Жаль, но у меня нет выбора, дорогая.

— Клей, он правда кого-то убил?

— Сомневаюсь. Гораздо вероятнее, что его подставили.

Элла подошла к софе и села, поджав под себя ноги. У нее был встревоженный вид.

— Клей, — сказала она, глядя на меня серьезными глазами, — ты ведь убивал людей, не правда ли?

— Дорогая…

— Устраивал им несчастные случаи, как ты только что сказал, беседуя по телефону.

— Дорогая, у меня нет времени…

— И этому… как там его зовут? Ты устроил бы ему несчастный случай, если бы твой хозяин велел тебе так сделать? Правда?

— Дорогая, давай поговорим об этом, когда я вернусь. Сейчас у меня нет времени.

Это была правда. Но это была и отговорка. Мне не нравилось то, как Элла смотрела на меня, не нравились ее вопросы. Я не хотел терять Эллу. Впервые за девять лет я встретил женщину, которую не хотел бы потерять. Я проклял Билли-Билли, который, можно сказать, заставил меня взять халтурку на дом.

— Мне пора, — сказал я. — Поговорим после моего возвращения, ладно?

— Хорошо, Клей, — ответила она.

Я хотел сказать еще что-нибудь, но времени уже не было. Оставив Эллу в гостиной, я опрометью кинулся к себе в комнату за Билли-Билли. Я знал, как вывести его из дома. Вверх по пожарной лестнице, через несколько крыш, потом

— по другой пожарной лестнице вниз. Затем — через окно на третий ярус гаража, в котором я держу свой «мерседес». Раз или два я уже проходил этим маршрутом. Это было, когда меня поджидали у дверей люди, с которыми я вовсе не хотел встречаться.

Я вошел в свою комнату, отодвинул скользящую дверь и вытаращил глаза, увидев пустой угол. Билли-Билли не было. Я тупо оглядел комнату, пытаясь сообразить, куда он мог подеваться, и тут мой взор уперся в окно возле пожарной лестницы. Оно было закрыто. Но ведь я оставлял щелку шириной в пару дюймов.