Молчаливая ночь   ::   Кларк Мэри Хиггинс

Ладно, может быть в следующем году я смогу позволить красивую одежду для Гиги и себя.

Потом она повернула голову, чтобы поймать отблеск сверкающих витрин. Итак, я не видела, что женщина уронила портмоне, подумала она. Но, проходя мимо, почувствовала, что нога натолкнулась на что-то, и, посмотрев вниз, заметила его на тротуаре.

Почему я сразу не спросила, не ее ли он? терзалась Кэлли. Но в то же мгновение вспомнила, как много лет назад бабушка как-то пришла домой смущенная и расстроенная. Она нашла кошелек на улице, открыла его и увидела имя и адрес владельца. Тогда, несмотря на то, что ее мучил артрит, пройдя три квартала, она вернулась назад, чтобы отдать кошелек, и каждый шаг причинял страдания.

Женщина, владелец кошелька, внимательно проверила содержимое и заявила, что пропала одна двадцатидолларовая купюра.

Бабушка была сильно огорчена. «Она фактически обвинила меня в воровстве».

Та же мысль промелькнула у Кэлли в минуту, когда она коснулась портмоне. Допустим, он принадлежит мадам в розовом пальто, и та тоже могла подумать, что Кэлли вытащила его из ее кармана или взяла из него деньги? Предположим, что вызвали полицию? Они обнаружат, что она еще на испытании. Они в любом случае не поверят ей после того, как поверили, когда она дала Джимми деньги и свою машину. Потому что брат сказал ей, что если он немедленно не уберется из города, то его убьет кто-то из банды с другой улицы.

О, боже, ну почему я не оставила кошелек на месте? подумала она. А может, бросить его в ближайший почтовый ящик? Она не могла рисковать. Уж слишком много скрытых полицейских было в центре города во время праздников. Предположим, один из них увидит ее и спросит, что она делает? Нет, надо как можно скорее вернуться домой. Айка заботится о Гиги, как и о собственных внуках, и после закрытия детского сада, приведет ее домой. И вообще, становится поздно.

Я положу кошелек в бандероль, напишу имя, указанное в нем, и позже брошу в любой почтовый ящик, решила Кэлли. Это все, что я могу сделать.

Кэлли дошла до Большой Центральной Станции. Как она и надеялась, там была толпа людей, спешащих во все направления к поездам и вагонам подземки, торопившихся домой к рождественскому столу. Она прошла через главный терминал, и в конце его спустилась по ступенькам к входу на станцию Лексингтон авеню.

Бросив токен в автомат-пропускник, женщина поспешила на Экспресс, идущий до Четырнадцатой улицы, и не заметила, как маленький мальчик, скользнул под турникет и устремился по ее следам.



2

«Бог даст вам веселье, джентльмены, не позволит вам грустить»… Знакомые слова, казалось, заворожили Кэтрин, напоминая о силах, угрожающих ее счастливой жизни, которая должна была длиться вечно. Том лежал в больнице с лейкемией. Сегодня утром удалили его разросшуюся селезенку в качестве предупреждения против возможного разрыва, и пока слишком рано считать, что у него все будет в порядке. Ее не отпускал страх, что муж умрет, и мысль о жизни без него едва не парализовала ее.

Почему я раньше не догадалась, что Том болен? терзалась она. Вспомнила, как всего две недели назад, когда она попросила его вытащить продукты из багажника машины, он ухватил самый тяжелый мешок, поколебался, но потом поднатужился и поморщился, поднимая его.

Она тогда засмеялась над ним. «Вчера играл в гольф. А сегодня передвигаешься, как старик. Тоже мне, атлет»!

«Где Брайан»? спросил Майкл, когда вернулся, бросив доллар в корзину уличного певца.

Поглощенная своими мыслями, Кэтрин взглянула на сына. «Брайан»? спросила она машинально. «Он тут». Потом оглянулась, ее глаза сканировали место, где они стояли. «У него был доллар. Разве он не пошел с тобой отдать его музыканту»?

«Нет», грубовато сказал Майкл.