Молчание солдат   ::   Самаров Сергей

Документы, в том числе и этот листок, не удалось вовремя уничтожить, потому что в кабинете оказался сломанным шредер. Пол не показывает листок никому. Он разбирает остальные бумаги, а этот листок незаметно сворачивает и убирает в карман.

– Что-то интересное? – спрашивает Джастин, подойдя сбоку. – Черновики?

– Да… Но не имеющие отношения к нашему вопросу…

И только несколько часов спустя в своей небольшой квартирке Маккинрой развернет этот листок и прочитает его полностью. И поймет, что это черновик текста шифрованной телеграммы, которую собирался отправить Зин-Мухаммад. Вывод напрашивается сам собой. Никто не похищал профессора, как предполагают сотрудники ЦРУ. Профессор сам – агент иностранной разведки…

Но вот только какой?



ЧАСТЬ I

ГЛАВА 1

1



Птица кричит пронзительно и властно. Даже обиженно и слегка разочарованно… И неторопливо взмахивает тяжелыми крыльями, словно вбирает в себя высоту и неразрывно соединяется с небом. Каждый взмах – мощный толчок о невидимый воздушный поток. Так человек толкается о склон горы ногами, взбираясь вверх.

– Что кружит… Сдаст нас, стерва… – говорит кто-то справа, из-за округлого и черного с одной стороны, словно неровно подкопченного, камня-валуна. – У «волкодавов» глаз наметанный… Сразу поймут…

– Эх, мать ее! Скарифанилась с «летучими мышами» [5] … Дать бы очередь, чтоб навсегда отлеталась. Чтоб перья в воздухе покружились. Чтоб вдрызг, – озлобленно и с непонятным восторгом добавляет другой из-за соседнего камня, еще более черного. Говорит так, словно уже видит, как летят, кружатся по воздуху перья убитого орла. По-русски говорит, без акцента.

– Еще один способ сдать, – холодно комментирует Аббас, не оборачиваясь на голос. Он и без того знает, кто единственный в его группе да и во всем отряде по-русски говорит без акцента, и сам дал бы туда, откуда голос этот раздался, очередь. Тоже – чтобы перья полетели, чтобы вдрызг… Дал бы очередь только потому, что у этого Николая глаза всегда гноятся, и умываться он не любит, но очень любит деньги… И вообще, потому что он Аббаса раздражает с первого дня их знакомства. И если бы не Руслан, не позволяющий в своем отряде внутренних разборок, не было бы сейчас слышно этого «вдрызг»…

– Чем они зимой кормятся? – зевнув, не спрашивает, а просто словами выражает птице сочувствие Анвар, долго глядя на поднимающегося к вершинам хребта орла. – Несладко, наверное, живется…

– Трупами кормятся, – мрачно отвечает Аббас. Он почему-то обычно знает больше других, хотя самый молодой в группе. Наверное, потому, что дольше других учился и много читал в детстве. И сейчас читает все, что под руку подвернется, с жадностью. И отвечает первым, как и положено отвечать человеку, которого Руслан Вахович назначил эмиром в маленьком джамаате [6] . Вообще-то это даже не джамаат, потому что в каждом джамаате должны быть и снайперы, и минометчики, и гранатометчики, и все остальные специалисты. В группе таких нет. Это действительно только группа, отправленная со специальным хозяйственным заданием. Именно хозяйственным, как ни приземленно это звучит, но заданием очень важным. – Этот вот собирался подкормиться нашими с тобой трупами. Может быть, и подкормится. Как себя поведем…

– И как повезет… – добавляет Анвар, стряхивает с газовой камеры автомата налипший мокрый снег, откладывает оружие в сторону и переворачивается на спину. Анвар хладнокровно относится и к жизни, и к смерти. И уверен, что все судьбы давно расписаны где-то там, наверху. По материнской линии он сван [7] и христианин, по отцовской ичкериец [8] и абрек, не ставший сам, как отец, правоверным мусульманином.