Сестра Земли   ::   Мартынов Георгий Сергеевич

Семь минут, наконец, прошли, и Зайцев, надев наушники, выслушал всё, что хотели ему сказать жена и сын. Проговорив ответ, он вместе с Мельниковым вышел из каюты. Время было ограничено, и членам экспедиции разрешалось обмениваться со своими родными только одной фразой. Место у микрофона уже занял профессор Баландин.

Радиосвязь доставляла звездоплавателям много радости. Сознание оторванности от Земли меньше угнетало людей, имевших возможность услышать голос близкого человека. Всё, что происходило на Земле и на звездолёте, сразу становилось известным. Краткий перечень событий в СССР и других странах передавался с Земли автоматической передачей, не задерживающей разговора. «Космическая газета» ежедневно вывешивалась Топорковым в красном уголке.

– Борис Николаевич! – сказал Зайцев, когда за ними закрылась дверь станции. – Разрешите мне и Князеву выйти из корабля и осмотреть дюзы.

– Зачем это?

– На всякий случай. Ведь предстоит торможение при подходе к Арсене.

– И вы ещё смеётесь над Игорем Дмитриевичем! – улыбнулся Мельников. – А сами… Ничего с дюзами не случилось. Осмотр произведёте, когда корабль будет стоять на Арсене.

– Слушаюсь! – хмуро ответил Зайцев. В кабине лифта, переносящего его в другой коридор, Мельников думал об этом разговоре. Какие люди! Каждый из них готов работать без отдыха, чтобы всё было в порядке и «СССР-КС 3» совершил свой рейс на Венеру и обратно «без сучка и задоринки». С такими помощниками было одно наслаждение работать, но их приходилось всё время удерживать от излишней траты сил, не оправдываемой необходимостью.

Выйдя из лифта, Мельников направился к рубке управления. Ярко освещённые коридоры были пустынны и безмолвны. Тишина, царящая на звездолёте, никогда не нарушалась. Двенадцать человек не могли заполнить исполинский корпус корабля, и невольно казалось, что в нём никого нет. В первые дни это было неприятно, но постепенно люди привыкли.

Звездолётом управлял автопилот. Войдя в рубку, Мельников внимательно прочитал записи всех приборов. Лента локатора показала, что за несколько минут до его прихода на расстоянии трёх тысяч километров пролетел небольшой метеорит, исчезнувший задолго до того, как звездолёт достиг этой точки. Направление полёта не изменялось.

Привычно нажимая нужные кнопки, Мельников проверил состояние всех частей корабля. Разноцветные лампочки давали успокоительные ответы. Всё было в порядке. Он заметил, что в каюте номер восемь открылась дверь – соответствующая ей лампочка загорелась красным светом, и подождал, чтобы она закрылась. Но прошла минута, а красный свет не сменялся зелёным. Тогда он включил экран и соединил его с восьмым номером. Появилась внутренность каюты.

Геолог Василий Романов находился в ней. Услышав звонок вызова, он повернул голову.

– Почему не закрыли дверь? – спросил Мельников.

– Виноват, товарищ начальник!

– Делаю вам замечание. В космическом рейсе рассеянность недопустима.

Геолог метнулся к двери с такой стремительностью, что, вероятно, больно ударился о раму. Мельников улыбнулся и выключил экран.

Хотя «СССР-КС 3» почти не угрожала опасность со стороны метеоритов, на нём свято соблюдался закон космических рейсов – все двери и люки всегда должны быть герметически закрыты.

Из рубки Мельников направился на обсерваторию.

Она занимала всю носовую часть звездолёта. В противоположность другим помещениям, не имевшим никаких внешних отверстий, здесь были широкие окна-иллюминаторы. Они закрывались снаружи пластмассовыми щитами. Многочисленные астрономические инструменты, вычислительные машины новейшей конструкции, тут же помещавшаяся фотохимическая лаборатория, – всё это оставляло мало свободного места.