Шестая книга судьбы   ::   Курылев Олег

В город, потому что такие места, где в ночное небо вздымались остатки стен с просвечивающими насквозь проемами окон, городу уже не принадлежали. Их обносили запрещающими надписями и вычеркивали из муниципальной инфраструктуры. Речь о каких-либо восстановительных работах давно уже не шла. Словно пораженный гангреной, город постепенно отмирал, покрываясь трупными пятнами. Они расползались все шире, захватывая все новые участки живой городской ткани. Когда выветривался едкий дым зажигательных смесей, оставался неприятный запах горелого дерева, мокрого тряпья и гниющего мусора. Казалось, сама земля умирала в этих местах и разлагалась, источая тлетворный запах неживой плоти. И только через многие месяцы выросшая на руинах трава снова возвращала изуродованную землю к некоему подобию жизни, но уже без людей.

Никого не повстречав, старик прошел мимо большого автокрана с тяжелой чугунной гирей, подвешенной к длинной стреле вместо крюка. Днем этот кран двигался вдоль расчищаемых проездов, обрушивая опасные участки стен. Пара экскаваторов ползла следом, разгребая обломки. В глубь развалины эта похоронная команда не углублялась.

Скелет черной стрелы с подвешенной гирей, причудливые очертания стен, такие же черные на фоне чуть более светлого неба – вот что ныне представляла собой когда-то шумная и освещенная в такую позднюю пору Регерштрассе, единственным пешеходом которой теперь был старик.

* * *



– Докладывайте.

Септимус и Карел на этот раз были вдвоем. Тот же кабинет. На огромной настенной панели тихо журчал ручей и слышалось жужжание шмеля – президент академии не любил пальм и всякой экзотики с девицами, предпочитая тихие безлюдные уголки северной природы.

– Как прошел запуск зонда?

– Прекрасно! Погрешность меньше десяти секунд.

– В какую сторону?

– В минус.

– ?

– Мы будем получать информацию о событиях чуть раньше, – пояснил Карел. – Но главная новость не в этом.

Септимус уже заметил едва скрываемое волнение своего ведущего инженера по хронопортации.

– Второго февраля 1943 года в 23.34 по местному времени Мюнхен подвергся налету английской авиации. Другими словами, через несколько часов после попадания туда утерянного объекта на город сбросили что-то около пятисот тонн бомб и зажигалок. Но самое главное, – голос Карела стал чуть ли не торжественным, – дом номер восемь на Регерштрассе – тот самый – полностью разрушен!

– Ну и что? – вяло поинтересовался Септимус.

– Объект завален сотнями тонн кирпича. Его начнут раскапывать не раньше лета сорок пятого!

– Что там происходит сейчас? И перестаньте называть книги объектом. Говорите просто – «книги».

– В данный момент, – Карел посмотрел на часы, – там утро третьего февраля. Еще тушат пожары и скоро начнут работать спасатели. Если в ближайшие день-два они не наткнутся на объе… на книги, то можно считать, что они, эти книги, уже не засветятся. К сорок пятому году содержащаяся на их страницах информация потеряет 99% актуальности.

В это время дверь кабинета отворилась, и секретарь Септимуса сообщил, что пришел профессор Гараман из двадцать четвертого отдела. Со срочным, по его словам, делом.

– Это кстати. Пусть заходит.

В дверях, оттолкнув секретаря, появился сухой запыхавшийся старикан в желтой майке и розовых джинсах.

– Прошу прощения за внешний вид, но я прямо из дома.

– Что случилось, Гараман? На вас лица нет.

Септимус достал откуда-то из-под столешницы стакан, наполненный пузырящейся водой, и поставил перед пришедшим.

– Второго февраля, а также третьего, четвертого, пятого и так далее до двадцатых чисел на Мюнхен не упало ни одной бомбы! Того, что передает ваш зонд, молодой человек, – старикан посмотрел на Карела, – на самом деле не происходило. Вы понимаете, что это означает?

Он отпил из стакана и поочередно переводил взгляд то на инженера, то на президента.