Шпага гроссмейстера   ::   Дихнов Александр

Нанести второй удар ему, к счастью, помешало оседающее тело моей прошлой жертвы, я же, не обращая внимания на набат в голове, описал клинком широкий полукруг, обрубив цепь кистеня, затем последовал короткий прямой выпад – и мой враг ткнулся лицом в гриву своей лошади. После этого на меня насели сразу трое местальгорцев. Доспехов на мне, к сожалению, не было, а кровью я дорожил, так что пришлось отчаянно вертеть конем и шпагой, кроме того, у одного из моих противников была кривая, очень острая сабля, необычайно меня раздражавшая, именно поэтому первым я убил его. Второй излишне понадеялся на прочность своего поруча и попробовал отбить им рубящий удар, за что и поплатился. Третий же их товарищ – редко встречал такую подлость – атаковал не меня, а мою лошадь! Та, естественно, защититься не смогла, а я помочь ей вовремя не успел и, уже падая, рубанул врага по корпусу. Увернувшись от двух-трех ударов проносившихся мимо местальгорцсв, я сбросил тело своего противника с лошади и вскочил в еще теплое седло.

Схватка уже перешла в отдельные дуэли; наши явно одолевали. Я свалил еще одного нападавшего и вдруг заметил выбитого из седла Кнута, на которого наседало шесть всадников, а он что-то орал и размахивал отобранным у кого-то двуручным топором. Кнут был сильным воином, но сейчас положение его было крайне тяжелым. «Человек Человеку – друг!» – решил я и отправился на помощь.

Первого врага мне пришлось убить некрасивым ударом в спину, второй же внезапно поднял своего коня на дыбы, и мой удар, вместо того чтобы распороть ему брюхо, рассек лишь подпругу. Седло немедленно съехало набок, всадник свалился под копыта лошадей, а его обезумевший от боли конь сделал огромный скачок вперед и на мгновение отвлек внимание Кнута. Я видел, как две шпаги местальгорцев рванулись вперед и минимум одна достигла цели. Рука Кнута дернулась, и вот незадача: роняя топор, он ухитрился подрубить ноги моей лошади. Несчастный конь рухнул, подмяв под себя мою правую ногу. Оставшиеся в живых всадники тотчас же переключили свое внимание на меня, и мне пришлось очень несладко. Когда, заработав несколько пинков подкованными копытами и парочку царапин, я выбрался-таки из-под своей лошади, Кнут лежал невдалеке без движения, и таким образом четыре противника целиком и полностью доставались мне. Я нырнул под брюхо ближайшей лошади, распоров его по дороге, и, вынырнув с другой стороны, убил всадника, а пока остальные разбирались что к чему, – успел добежать до отброшенного Кнутом топора и метнуть его левой рукой. После, этого стало еще одним нападающим меньше. Тогда оставшиеся двое передумали драться со мной, последовав за удирающими местальгорцами.

Я подошел к Кнуту. Обидно, если Человек, из-за которого тебя чуть не растоптали лошадьми, все же скончался. Кнут был без сознания, и я слегка приподнял его – раны не внушали серьезных опасений: глубокий разрез в правом трицепсе и царапина на голове. Даже крови он потерял немного, скорее всего его просто оглушили, когда сбили с ног. В этот момент за моей спиной раздался стук копыт, и я обернулся, держа шпагу наготове. Но это был Генрих, весь залитый кровью с окровавленным же клинком в руке.

– Останешься… с ним?.. – задыхаясь, спросил он.

– У меня убили лошадь.

– Я не могу ждать… Я уверен, что Марция с ними… Прощай! – Он развернул своего скакуна и умчался прочь.

– Я помогу тебе, Генрих! – лишь успел крикнуть я ему вслед.

Тем временем Кнут пришел в себя.

– Вы живы? – удивился он.

– Нет, мы в раю! – не удержавшись, съехидничал я. – Разве у меня нет за спиной крыльев?

Кнут мрачно усмехнулся, а потом сморщился от боли. Такие раны неопасны, но всегда очень болезненны. К счастью, у валявшегося неподалеку покойника нашлась при себя целая аптечка, так что я промыл Кнуту раны и залил их настоем, которым пользуются местные жители.