БЕЛАЯ СМЕРТЬ   ::   Роберт Шекли

В те годы я много путешествовал - на запад до самого Стамбула, на восток до Кабула и даже дальше. Я научился разговаривать с турками, арабами, афганцами, армянами, туркменами и курдами, с киргизами и бактрийцами на их языке. К концу войны я скопил достаточно денег, чтобы купить домик с садом и нанять слугу. Мы с родителями наслаждались скромным процветанием, но конец войны означал конец моих перспектив. Неожиданно из Ирана исчезли молодые американские офицеры - вместе со всеми своими интригами, удивительным снаряжением, многозарядными ружьями, личными желаниями и любовью к приключениям. Стало трудно найти работу даже квалифицированному переводчику. Я довольствовался должностью переводчика в Абадане, где наставлял угрюмых арабов и немытых аборигенов в их новых обязанностях.

А теперь даже такая работа пришла к концу, поскольку большинство арабов были суннитами, и они заявили, что не желают иметь дело с шиитом, то есть со мной. Кроме того, они обвинили меня в нечестности. Я защищался до последнего, но меня все же уволили. Я вернулся в Исфаган, и опять у меня не было никаких перспектив. Я стал серьезно подумывать о том, чтобы заняться торговлей. Вот как низко я пал.

И вдруг я понадобился начальнику полиции.

***

Слуга провел его в сад и направился к дому. Я крикнул ему вслед, чтобы он принес чай, и поднялся навстречу гостю.

Начальник полиции Кефтия мало изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. Это был невысокий лысеющий человечек, толстый, как турок, с холодными проницательными глазками. Из-за своей тугой портупеи он напоминал мне свинину по-польски. Однако я придержал эту шуточку про себя и гостеприимно осведомился о здоровье Кефтии.

- Я вполне здоров, мой дорогой Ахмед, - сказал Кефтия. - Если не считать случайных приступов астмы. Но, конечно, с годами мы не становимся моложе, увы.

- Печально, но это так, - поддакнул я. - Иной раз в холодное зимнее утро мне напоминает об этом ноющая рана на ноге.

- Ах да! - воскликнул Кефтия. - Я почти забыл об этом. Я был уверен, что ты получил эту рану, когда контрабандой перевозил золотые слитки через турецкую границу, а?

- Не совсем так. В то время я переводил армянских беженцев через азербайджанскую границу.

- Ну конечно! Должно быть, меня подводит память. Ну, Ахмед, как ты жил в эти скучные годы после войны?

Он знал это не хуже меня, если не лучше. Все это были пустые слова, но не в обычае Кефтии прямо переходить к делу, поэтому мы вспоминали о минувшем и пили чай. Наш разговор мог бы тянуться так часами, но я предположил, что начальник полиции приглашен на ранний обед, потому что он заговорил о причине своего визита через удивительно краткий промежуток времени.

- Ахмед, в войну ты превосходно работал на разведку. Не хочешь ли ты снова использовать свои таланты?

- Может быть, - сказал я. - И на кого мне придется работать?

- Твой наниматель - американский агент, который прибыл в Иран по особому делу. С оплатой проблем нет, ты должен помнить это по своим прошлым встречам с американцами.

- Мне всегда нравились американцы. Я буду рад помочь этому человеку, - заявил я.

- Отлично, - ухмыльнулся Кефтия. - И еще ты лишишь его толики имущества, будешь завышать цену на свои услуги при каждой возможности и вообще вести себя так же, как в прошлом?

- Богом клянусь! - воскликнул я. - Мои рекомендации военных лет говорят сами за себя. Моя верность, моя честность...

- Да-да, - сказал Кефтия. - Все твои наниматели хорошо отзывались о тебе. Но мы с тобой знаем друг друга, мой дорогой Ахмед, и мы знаем, как беспечны американцы с такими вещичками, как котелки, палатки, револьверы, одеяла, бинокли, мулы, верблюды, ружья, ботинки...

- За всю свою жизнь я никогда не украл и пары ботинок, - возразил я.