Сэр Невпопад из Ниоткуда   ::   Дэвид Питер

Тяжелые шторы были задернуты, чтобы сюда не могли проникнуть ни солнечные лучи, ни любопытные взоры. Моя любовница, она же жена (виноват, вдова) убитого рыцаря, полулежала на смятых простынях огромной кровати под шелковым балдахином и с судорожными всхлипами хватала ртом воздух, пытаясь наполнить им свои легкие, что ей, впрочем, удавалось с трудом. На секунду мне показалось, что вымощенный плиткой пол качнулся под моими ногами. Но я волевым усилием заставил себя выпрямиться, и головокружение прошло. Ко мне постепенно стала возвращаться ясность мысли. Да и то сказать, пора было пораскинуть мозгами, как бы выпутаться из этой истории.

Настоящим именем покойного рыцаря было сэр Грэнитц с Эбеновых Болот, но все к нему обращались не иначе как «сэр Гранит». Это прозвище он заслужил беспримерной отвагой и стойкостью в сражениях. Сколько раз, бывало, я сам любовался этой его отвагой… с безопасного расстояния разумеется, поскольку моя матушка, упокой Господи ее душу, не дурака набитого на свет родила, в этом уж извольте не сомневаться! Вы поймите, я никогда в жизни не уклонялся от боя, если считал его совершенно неизбежным. Но мое понятие о неизбежности резко расходилось с мнением на сей счет людей, которые меня окружали.

Для таких, к примеру, как сэр Гранит, «совершенно неизбежными» являлись не только стычки с врагами во время боевых действий, но и поединки во имя чести и тому подобных отвлеченных материй. Я же брался за меч, лишь когда речь шла о спасении моей собственной шкуры, а во всех остальных случаях предпочитал кровопролития избегать. Войны я считал пустой тратой сил и времени, ведь все они без исключения начинались по инициативе людей, мне незнакомых, или из-за их грызни по поводу вещей, до которых мне не было дела, или ради выгод и барышей, от которых лично мне ничего покамест не перепало, да и вряд ли когда-нибудь перепадет. Что до чести, то для меня она, вы извините, — понятие и вовсе уж эфемерное. Честью не пообедаешь и ее не набросишь на плечи, чтобы спастись от холода. И тем не менее во имя нее не одни только строптивые глупцы, но также и вполне добродушные, не лишенные здравого ума люди лезут на рожон и причиняют себе и своим обидчикам, мягко говоря, множество неприятностей. Да что там, жизни не жалеют — ни своей, ни чужой.

Но вот самозащиту я всегда почитал достойнейшим поводом для любой, самой жестокой и опасной драки. Заходила ли речь о разобиженном рыцаре, атакующем меня верхом на боевом коне, или о задиристом драконе, плюющемся огнем, или о шайке отщепенцев троллей, вскарабкавшихся на крепостной вал замка, — все это представляло угрозу моей собственной безопасности, и я не задумываясь принимался колоть и рубить во имя единственной цели: чтобы не быть убитым, чтобы увидеть следующий рассвет.

Люблю рассветы. В эту пору дня все кажется возможным.

Так вот, возвращаясь к Граниту… Он-то в противоположность мне готов был сражаться везде и всегда, вступать в поединки по самому ничтожному поводу. Задиры вроде него, как правило, гибнут молодыми. Если только не являются прирожденными, искуснейшими бойцами. Гранит как раз к таким и принадлежал — ростом намного выше шести футов, с мышцами покрепче каменной кладки и такими широченными плечами, что ему зачастую приходилось протискиваться сквозь дверные проемы боком.

Сэр Гранит появился в своих покоях не вовремя. В самый, что называется, неподходящий момент. Потому что как раз в эту самую минуту между мной и его супругой должно было произойти то, ради чего мы, собственно говоря, очутились в постели.

Леди Розали была полной противоположностью своему могучему, неустрашимому и во всех отношениях грубоватому супругу.