Скользящий по морю жизни   ::   Дмитрук Андрей

Но и самый придирчивый кэп из пилотской школы не нашел бы ни единой ошибки!

Он никогда не был честолюбив. Разумеется, почел бы счастьем отправиться куда-нибудь за тридевять световых лет, покорить фантастические миры и вернуться со сказочной, сверхчеловеческой славой Язона или Одиссея. Однако не представлялась ему черствой и судьба доброго, всеми уважаемого штурмана внутрисистемных трасс, имеющего в тылу озорную красивую жену Нику, дом, полный любимых книг, и двоих-троих здоровых сорванцов, от коих эти книги придется до поры беречь.

Вряд ли жажда отличиться, прославиться гнала Гурьева вслед за подозрительным бродягой. Скорее всего то была подсознательная, внушенная матерью тяга к ясности и порядочности - позвоночник гурьевской души. Плюс интуиция, конечно...

"Великий демон, скользящий по морю жизни..."

Да откуда же это, наконец?

Скорости уравнены. Кажется - совсем рядом висит, постреливая синими газовыми языками, сплошь покрытая узловатой коростой ожогов, утолщенная к носу туша. У нее круглая слепая голова и веера солнечных батарей, истрепанные, как крылья мельницы после урагана.

Вот оно! Поймал, вспомнил!..

"Белый Кит плыл у него перед глазами, как бредовое воплощение всякого зла, какое снедает порой душу глубоко чувствующего человека, покуда не оставит его с половиной сердца и половиной легкого - и живи как хочешь... Белый Кит неожиданно всплывал смутным и великим демоном, скользящим по морю жизни..."

Это Мелвилл. "Моби Дик", опаленная диковинными страстями исповедь китобоя-философа. Ника побаивается Мелвилла.

Интересно, посвящал ли какой-нибудь китобой царственную жертву любимой женщине?

Еще сорок, от силы пятьдесят минут - и ракета войдет в силовую воронку космодрома.

Словно пар над круглым бассейном, ходит пузырями и свилями веселая атмосфера близкой планеты. Сквозят, плавая по океанам, рыжие шапки горных массивов.

Меняются цифры на табло... Тормозит! Не хочет сгореть, со всего размаха вонзившись в воздушное одеяло!

А все-таки зловеща эта непреклонность слепой головы; жутковат маниакальный бег живого мертвеца к Земле!

Сблизиться... Еще сблизиться...

Кто сказал, что у Времени каменный лик? Наверное, стареющий джентльмен в кресле перед камином, сквозь дым верной трубки философски взиравший на будущее. Время - бешеный ночной поезд, с грохотом несущийся в тоннеле, пробуравленном его собственным прожектором. Короток освещенный клинок рельсов, и мрак бежит впереди, оборачиваясь и дразня.

Зуммер. Торопливый, прерывистый голос. Что это с координатором?

- Земля-Главная вызывает диспетчера Гурьева.

- Гурьев слушает.

- Немедленно меняйте курс. Уходите.

- Почему?

- Выполняйте приказ.

- Почему?!

Молчит эфир. Нет - стрекочет, посвистывает, щелкает серебряными язычками далеких соловьев, соек, дроздов и прочей лесной мелочи. Алексей, несмотря на все старания Ники, научился узнавать только дятла - по красной грибной шапочке да синиц - по грудке с аккуратным галстуком. Так же плохо знал он и лесные цветы, и травы. Стыдно.

- Вы были правы, Гурьев. Мы привлекли системы памяти Института истории материальной культуры и Музея войн. Это космическая ракета военного предназначения, с боеголовкой... в общем, термоядерной, но особой. Ее называли гамма-бомба. Приказываю вам уходить!

Гамма-бомба? Это ж надо, какое щупальце протянулось из прошлого... Там живут птицы - на занимающем уже полнеба лазоревом, зеленом, белопенном, клубящемся вихрями куполе. Там Ника, мама, отец и братец - явный графоман, добравшийся уже до середины второго акта.

- Координатор, что вы намерены делать?

- Применить лазер.

- Не успеете. Линейные размеры цели ничтожны. Поиск рассеянным лучом и наводка сфокусированного займут много времени.

- Другого выхода нет.