Скорый вне графика   ::   Сивинских Александр

Он мужик правильный. Наш человек, хоть и скелет. Мелкий такой, метра полтора, субтильный. Форма у него - как у путейских при Иосифе Виссарионыче: фуражечка с кокардой, молоточек, котомочка брезентовая через плечо, фонарь… все дела. Бродит он вдоль линии, неисправности высматривает. Едва найдет, сейчас марш-марш к ближайшей станции или к переезду. Фонарем машет, молотком по рельсам долбит, зовет. Кто не сробеет с ним пойти, тот аварию предупредит. Кто сробеет…

- …Тот и станет во всех смыслах стрелочником, - хлопнул ладонью по столу Леонид. Видно было, что он не то чтобы верит в рассказы друга, но правила игры принимает и готов им следовать дальше. - А Синяя Бригада?

Азотов посмотрел на наручные часы, сверился с настенными и подмигнул:

- Это, Лёня, самое простое. Могу показать.

- Только сперва по сотке.

- Для храбрости?

- Обижаешь, отец! Для смазки. К бутерброду с курятиной. Вторая сотка полетела совсем уж мягко. Азотов не сдержался, крякнул и сообщил:

- Хороша, злодейка.

- Ну а ты как хотел? - Леонид подпустил в голос шутливого пафоса. - Не сучок какой из Кабарды, а прославленного орденоносного завода «Кристалл» элитная водка «Путинка»! Ты, кстати, в курсе, почему ее так назвали?

- Что-нибудь по части рыбной ловли? - предположил Азотов. - В честь путины, страды промысловиков минтая и селедки иваси…

- А вот и хрен! - обрадовался Леонид. - В честь президента России, понял!

- Какого президента? - ошалел Азотов. - У нас же…

- Незримого, отец! - азартно перебил его Леонид. Он был буквально окрылен тем, что способен наконец-то поразить друга тайным знанием, и орал в полный голос: - Думаешь, фольклор только у станционных смотрителей, а у нас, сирых политтехнологов, один черный пиар? Ничего подобного! Слушай и запоминай. В ночь между старым и новым годом, когда над миром безраздельно властвует…

Они вышли на крыльцо. Справа вдоль рельсов, словно удирая от них, двигалось странное существо: изъеденная ржой металлическая коробка с десятком тонких суставчатых ножек. Спереди и сзади у коробки имелись круглые застекленные окошечки под длинными козырьками. Жулик погнался было за нею, но, сделав десяток шагов, споткнулся на совершенно ровном месте и красиво кувыркнулся через голову. Вскочил, сердито и обиженно затявкал. Коробка с ножками неуклюже подпрыгнула и скатилась под насыпь, в заросли кипрея. Через мгновение оттуда донесся короткий смешок. На этот раз прозвучал он почти что горестно: «Хо-хо-хэх!».

- Ничего себе! - выдохнул Леонид. - Поймаем? Азотов покрутил пальцем у виска.

- Видел, как пес навернулся? Отставить ловить!

- О'кей, товарищ старший стрелочник, - Леонид, широко оскалившись, ткнул Азотова кулаком в бок. - Вас понял! «Хохотушку» не ловим, бережем драгоценные члены и, само собой, башку. Так вот, я о президенте. В час, когда миром безраздельно правит…

Договорить ему снова не удалось. Из повисшего над путями редкого, как старая марля, тумана, в котором не спрятался бы и белый Жулик Вовки Азотова, вдруг вынырнула открытая моторная дрезина - облупленная, прокопченная, желтая с диагональными черными полосами. Тарахтела она невообразимо, а двигалась неспешно. Спереди, на разноцветных пластиковых ящиках из-под бутылок покачивались четверо колоритных мужчин. Все как один бородатые, в телогрейках, стеганых штанах и стоптанных кирзачах. Обнявшись за плечи, бородачи проникновенно пели - жаль, из-за треска двигателя разобрать можно было только отдельные слова. Если Леонид правильно идентифицировал обрывки, исполнялся «Отель Калифорния». Позади, свесив с дрезины голые ноги, сидела кудрявая, как ягненок, миниатюрная блон-диночка. Кирзовые сапоги стояли рядом.

Телогрейка на груди девицы была широко расстегнута.

Леонид восхищенно присвистнул.