Слишком много привидений   ::   Забирко Виталий

Пища оказала благотворное действие, в голове немного прояснилось, и тогда я решился. Налил в стакан водки, глубоко вдохнул и выпил до дна. Торопливо, как горькое лекарство. Желудок отнесся к водке благосклонно, и через минуту в голове приятно зашумело, гнетущая пелена безысходности рассеялась, вместо нее сознание заволокло приятным, умиротворяющим дурманом.

Наконец-то мне удалось по-настоящему расслабиться. Я доковылял до диван-кровати и бережно опустил свое тело на постель. На все и вся стало начхать. Потому и уснул я практически мгновенно.

Хуже нет, когда среди ночи поднимает с постели настырный звонок телефона. Сплю я крепко и, если внезапно разбудить, с трудом соображаю, где нахожусь и чего от меня хотят. Ну а если перед этим еще приму стакан водки, то голосу из трубки вообще до сознания не добраться.

— Ну? — хрипло буркнул я в трубку.

На том конце телефона сбивчивой скороговоркой заходился женский голос. Попытался понять, чего от меня хотят, но слова женщины лишь безуспешно барабанили по ушным перепонкам непонятной абракадаброй, и мозг отказывался расшифровывать смысл.

— Кто вам нужен? — наконец сообразил спросить.

— Р-Роман…. — всхлипнула женщина в трубке. — Роман Че… Челышев…

Кажется, это я. Мысли ворочались туго, будто застывшее пресное тесто.

— А вы кто?

—Люся…

— Какая еще Люся?

Почему-то я был уверен, что знакомых женщин с таким именем у меня нет, хотя, позвони сейчас и знакомая, ее бы тоже не признал. Так сказать, эффект резкого пробуждения посреди дурного сна. Мать родную не узнаешь, не то что знакомых.

— Люся, официантка из погребка «У Еси»… — опять всхлипнула женщина.

«Какой еще погребок, какой Еся?» — поморщился я, но вслух ничего не спросил. И правильно сделал, так как через мгновение вспомнил вчерашний вечер. Настолько ярко увидел криминальную разборку в погребке «У Еси», будто она не в озарении представилась, а воочию наблюдал стрельбу.

Я рывком сел, спустил ноги с дивана.

— Слушаю, — сипло, пересохшим горлом сказал в трубку.

— Владик сейчас в реанимации… В нейрохирургии…

«Ну а я здесь при чем?» — чуть не сорвалось с языка, но вовремя сдержался. Как ни заторможено было сознание, а сообразил, что о перестрелке в погребке мне знать не положено. Не было меня там, и все.

— Что случилось? — стараясь придать голосу встревоженный тон, спросил я.

Тревога, изображенная пересохшим горлом, прозвучала неубедительно. Впрочем, может, мне это только показалось, а Люся, наоборот, сдавленный шепот приняла за настоящее, неподдельное переживание.

— Кри-ими-инальная разборка в погребке бы-ыла… — по-бабьи заголосила она. — Влади-ика в голову рани-или-и…

— Спокойно, только спокойно, — пробормотал я, включил настольную лампу и посмотрел на часы. Начало второго ночи. — Да уж, угораздило его… Он в сознании?

— Не-ет… Полчаса назад в себя пришел, ва-ас позвал и снова в беспамятство впал…

— Чем я могу помочь? — наконец нашелся правильный вопрос.

— Придите к нему… — заскулила Люся.

— В два часа ночи меня в больнице на порог не пустят!

— Тогда завтра с утра… Владик вас так звал!..

— Хорошо, — буркнул я. — В какой он больнице?

— В центральной травматологии…

— Приеду, — пообещал я и положил трубку. Минуту сидел на диване, очумело вперившись в стену, затем вздохнул. И только сейчас обратил внимание на то, что не могу закрыть рот после телефонного разговора. Гортань настолько пересохла, что попытка сглотнуть несуществующую слюну вызвала острую боль. Удивительно, как еще разговаривал…

Поднявшись с дивана, прошел на кухню, залпом выпил кружку теплой, из-под крана, воды. Боль в гортани исчезла, но меня чуть снова не вывернуло наизнанку. Все-таки теплая вода в подобной ситуации противопоказана.