Случай в аэропорту   ::   Бенилов Евгений

- Я не вполне понимаю, какой мужчина тебе нужен, Вика, но знаю наверняка, что за пределами России таких нет. Ни среди местных, ни среди наших эмигрантов... мы для тебя слишком рациональны. Ты здесь зря теряешь время.

- Я знаю, - отозвалась Вика.

Свет в соседских окнах погас. Последнее доказательство существования внешнего мира кануло в чернильную темноту.

10. Расставание

Мы выехали около десяти. Моросил дождь. Низкие многослойные облака обложили небо, пропуская, из всего солнечного спектра, одни только серые лучи.

Сидевшая на соседском крыльце Баффи равнодушно посмотрела нам вслед.

- Едем прямо в гостиницу?

- Да.

- Не соскучишься?... Я мог бы поводить тебя по Лимерику... скажем, до обеда.

- Не соскучусь, спасибо.

Мы выехали на шоссе, я придавил акселератор. Дождевые капли забарабанили по ветровому стеклу - я включил дворники. Господи, как же хочется спать...

Вчера мы проговорили до пяти утра. Потом потушили свет, но я так и не уснул.

Вика, кажется, тоже. А в девять заорал будильник: надо было звонить в Аэрофлот, переносить билет.

- Ты не забыла, когда у тебя рейс? Завтра, в 13:15.

- Ты мне уже говорил. Три раза.

Я свернул на Вильям Стрит. Слева замаячил опутанный колючей проволокой серый куб городской тюрьмы, справа - пестрое здание стадиона для собачьих бегов.

- Хочешь, я тебя завтра проведаю? И заодно отвезу в аэропорт.

- Не надо, Сереж. Ничего хорошего из этого не получится.

- А денег тебе хватит? Я могу дать еще...

- Хватит.

С половины Вильям Стрит началась пробка: мы влились в бесконечное стадо машин (кругом блестели мокрые лакированные бока, выхлопные трубы источали ядовитый дым). Толчками по десять-пятнадцать метров мы доползли до вокзала - завернули за угол - еще двести метров - впереди блеснули черные воды Шэннона. Мы подъехали ко входу Jury's Inn, вышли из машины - я вытащил чемодан и вкатил его в фойе гостиницы.

Номер был заказан по телефону. Расплатившись, я проводил Вику в комнату, дабы убедиться, что все в порядке. Все было в порядке. Оттягивать расставание возможностей не оставалось.

Я неловко ткнулся в викину щеку, девушка неловко ткнулась в мою. Вдруг на ее щеках проступила блеклая, почти прозрачная улыбка...

- Мы с тобой похожи на истеричных детей, - она прыснула, но тут же вернула на лицо серьезное выражение, - ушибленных чужой, солдатской правдой.

* * *

Не знаю почему, но я не люблю ездить в Россию. А теперь - когда умерла мама - вероятно, не буду ездить вообще. Не то, чтобы у меня не осталось там друзей. Скорее, наоборот: большая их часть живет как раз в Москве.

Электронная почта позволяет нам общаться на расстоянии, да и московских гостей перебывало у нас немеряно. В отличие от многих эмигрантов, я не испытываю к России снисходительную жалость или неприязнь... нет, я люблю ее и почитаю как свою родину. Просто я, в какой-то момент, перестал ее понимать.

Впрочем, в первые дни после приезда я чувствую себя отменно. Встречаюсь со старыми друзьями, рaздаю подарки. Выпиваются моря спиртных напитков.

Съедаются континенты вкуснейшей еды (после которой ирландская кухня кажется надругательством над вкусовыми рецепторами). На меня вываливаются ворохи интереснейших новостей. Обсуждаются новые спектакли и книжные новинки (о последних - спасибо интернету - я имею сносное представление и сам). И даже обычные прогулки по Москве доставляют неизъяснимое наслаждение.

А потом - день эдак на десятый - начинается похмелье.

Мои друзья возвращаются к повседневным заботам: у них нет времени поддавать со мной каждый божий день. Им нужно работать, кормить семью. Мне становится стыдно за свою сытую праздность...

И тут же - будто в голове переключается тумблер - меня начинают бесить мелочи. К примеру, джипы с темными стеклами, от которых я должен шарахаться при переходе улицы по зебре, на зеленый свет.