Смеющийся труп   ::   Гамильтон Лорел

Я должна выждать три дня, прежде чем смогу оживить труп. За это время душа покидает свое пристанище. Какое-то время душа обычно кружит вокруг тела. В среднем три дня. Я не могу поднять эту дрянь из могилы, если душа еще рядом. Теоретически, если бы аниматор сумел удержать душу во время оживления тела, мы получили бы воскрешение. Ну вы знаете – настоящее воскрешение, как было с Иисусом и Лазарем. Я никогда в это не верила. А может, просто знала границы своих возможностей.

Я смотрела на этих зомби и видела, в чем отличие. В обоих телах по-прежнему были души. Каким образом? Как, во имя Христа, ей это удалось?

– Души. В этих телах все еще заключены души. – Мой голос сполна передал отвращение, которое я испытывала. Зачем стараться его скрывать?

– Очень хорошо, chica.

Я подошла и встала слева от нее, не выпуская из поля зрения Энцо.

– Как ты это сделала?

– Душа была поймана в тот момент, когда покидала тело.

Я покачала головой:

– Это не объяснение.

– Разве ты не знаешь, как ловить душу в бутылку?

Душу в бутылку? Что это, шутка? Нет, она не шутила.

– Нет, не знаю. – Я постаралась, чтобы это не прозвучало самодовольно.

– Я могла бы столькому тебя научить, Анита.

– Нет уж, спасибо, – сказала я. – Ты поймала их души, а потом оживила тела и вложила души обратно.

Конечно, я могла только догадываться, но звучало это правдоподобно.

– Очень, очень хорошо. Именно так. – Она смотрела на меня так пристально, что мне стало неловко. Ее пустые черные глаза фотографировали меня.

– А почему вторая зомби разлагается? По теории, зомби, в котором сохранилась душа, разлагаться не должен?

– Это уже не теория. Я ее доказала, – сказала Доминга.

Я посмотрела на разлагающийся труп, и он ответил мне пронзительным взглядом.

– Тогда почему одна гниет, а другая – нет? – Обычная болтовня двух некромантов в очереди в магазине. – Скажи, а ты своих зомби оживляешь только в новолуние?

– Я могу помещать душу в тело и удалять ее столько раз, сколько захочу.

Я, не отрываясь, смотрела на Домингу. Смотрела и старалась, чтобы у меня не отвисла челюсть, и лицо не исказилось от ужаса. Она наслаждалась бы этим зрелищем. А я не хотела, чтобы она развлекалась за мой счет.

– Позволь мне проверить свою сообразительность, – сказала я голосам исполнительного стажера. – Ты помещаешь душу в тело, и оно не разлагается. Потом ты вынимаешь душу из тела, делая из него обычного зомби, и оно начинает гнить.

– Именно, – сказала Доминга.

– Потом ты снова суешь душу в гниющий труп, и зомби становится живым и осознающим. Когда душа возвращается в тело, разложение останавливается?

– Да.

Вот черт.

– Таким образом, ты можешь сделать так, что зомби навечно останется на этой стадии разложения?

– Да.

Черт и еще раз черт.

– А это? – На сей раз, я показала пальцем, словно на лекции.

– Многие мужчины заплатили бы за нее хорошие деньги.

– Погоди минутку – ты собираешься продать ее в качестве рабыни-наложницы?

– Возможно.

– Но... – Это было ужасно. Она была зомби – а это значит, что ей не нужно есть, спать; ей вообще ничего не нужно. Ее можно держать в шкафу и вынимать оттуда, словно игрушку. Идеально покорная рабыня. – Они так же послушны, как обычные зомби, или душа дает им свободу воли?

– Похоже, они очень послушные.

– А может быть, они просто тебя боятся? – сказала я.

Доминга улыбнулась:

– Может быть.

– Нельзя же вечно держать душу в тюрьме.

– Нельзя, – подтвердила Доминга.

– Душа должна отлететь.

– В ваш христианский рай или ад?

– Да, – сказала я.

– Это были дурные женщины, chica. Их собственные родственники отдали их мне. И заплатили за то, чтобы я их наказала.