Сон в летний день   ::   Ларионова Ольга

- Как вы там втроем не могли справиться с зациклившимся БИМом - это ты мне в письменном виде, пожалуйста. И со всеми подробностями. Между прочим, советую тебе соглашаться на включение в свой экипаж космобиолога, дабы образовать квартет. А то быть вам на веки вечные "тремя поросятами", и так уже весь космоцентр помирает со смеху...

Как и все очень смуглые люди, Рычин не покраснел - он почернел и был готов вылететь в коридор. Но Полубояринов продолжал:

- А что касается твоей левитации, то честное слово, Михайла, не до жиру, быть бы живу. Что там дальние планеты - на собственном Марсе порвал штаны - и крышка тебе. Проблему индивидуального автоанабиоза медики до сих пор решить не могут. С порванными штанами до госпитального отсека не добежишь, надо как-то научиться мгновенно самоконсервироваться до прихода помощи... У тебя все?

У Рычина было все. Конечно, порвать штаны, сиречь скафандр высокой защиты - это надо было ухитриться, тем не менее проблема существовала, и соваться к медикам со своими идеями было бесполезно - консерваторы похуже Полубояринова. А этого никакие доводы не пробрали. Правда, в коридоре сидел Степка - в качестве вещественного доказательства, но точка была уже поставлена. Даром тащил его сюда, лучше бы дал поспать человеку - за последние сорок восемь часов экипажу "Трех богатырей" не удалось прикорнуть и на пятнадцать минут, так измотали карантинные службы, принимавшие спасенную экспедицию со всем оборудованием.

Но Рычин хотел использовать каждый, пусть мизерный, шанс, и поэтому он безжалостно притащил Стефана сюда, усадил в коридоре на узенький подоконник и велел: "Думай, как нам убедить деда. Я попробую лобовую атаку, а ты думай. Думай!!!"

Сейчас, глядя на мрачного Полубояринова, Рычин сознавал, что и Степка не поможет. Полубояринов прочитал его мысли:

- Я сказал: если у тебя все, ступай пиши отчет... Наф-Наф.

Рычин пулей вылетел за дверь. Хоть бы Стефан его не видел...

Стефан не видел - он спал. Спал сидя, опершись на руку квадратным подбородком. Согнутая спина его была напряжена, словно на него свалилось непосильное бремя. Поза спящего показалась командиру до чертиков знакомой...

Сзади скрипнула дверь, Полубояринов охнул и замер на пороге.

Потому что Стефан не просто спал.

Он даже не храпел, как всегда.

И вообще он не дышал.

Охваченный мгновенным ужасом, Рычин вскинул руку и толкнул Стефана в плечо. Тот покачнулся и, не меняя позы, обрушился на пол. Раздался грохот, словно рухнула каменная глыба. Наверное, именно этот грохот и разбудил Левандовского - он открыл глаза, попытался разогнуться, преодолевая оцепенение, и лишь увидев Полубояринова, мгновенно обрел прежнюю форму и гибким движением поднялся с пола.

- Простите, Григорий Матвеич, - проговорил он глухим, словно из каменного колодца, голосом, - я все думал, думал... Сам не заметил, как заснул. И во сне еще думал...

И только тогда Рычин понял, почему поза Левандовского показалась ему знакомой. Бедный Степка! Он думал так мучительно и напряженно, что приснился сам себе великим Мыслителем, изваянным Роденом. А дальше включился уже известный механизм.

Полубояринов мгновенно оценил обстановку и тяжко вздохнул:

- Молодые люди, - проговорил он обреченно, делая шаг назад и тем самым приглашая их к себе в кабинет. - Продолжим наш разговор...