Совсем другая сторона   ::   Галина Мария

— Я одолжил ее у сульпов, — объяснил он. — Они все равно какое-то время дальше не двинутся. Они иногда кочуют с места на место, понимаешь, а сейчас только осели здесь. Ты верхом ездить умеешь?

Его лошадь была поседлана. Моя — нет.

Я была не в том состоянии, чтобы торговаться по этому поводу и только попросила его, чтобы он меня подсадил. Он без слов забросил меня на лошадь, я разобрала поводья, вцепилась в гриву и потрусила за ним.

Он ехал быстрой рысью, да еще без конца крутил лошадь, огибая стволы деревьев. У меня не было сил следить за дорогой — все внимание уходило на то, чтобы удержать равновесие. Проклятая кобыла оказалась толстой, как бочка — уж не знаю, было бы мне удобней, если бы она была костлявой.

Через полчаса я взмолилась:

— Имейте совесть!

Он сказал:

— А я думал, ты раньше не выдержишь. Ладно, меняемся.

На его лошади сидеть было гораздо удобней — я сразу подогнала стремена по себе, пропустила его вперед и мы поехали быстрой рысью. Теперь у меня появилась возможность наблюдать за дорогой — да только, никакой дороги не было. Впереди была сплошная зелень, вверху — тоже, под копытами лошадей — тоже. Лес и лес. Куда мы едем?

В какую сторону?

Через какое-то время он перевел лошадь в шаг.

Я набралась храбрости и спросила:

— Хаарт! Куда мы едем?

— А куда ты хочешь? — раздраженно отозвался он.

Мне, видимо, следовало вести себя повежливей, но полная нереальность происходящего позволяла, как мне казалось, не слишком следить за собой. Какого черта я должна быть вежливой со своими галлюцинациями?

— Да никуда я не хочу! — в сердцах сказала я, — я вообще не понимаю, как я здесь оказалась. И что вокруг происходит. Что вы мне тут голову морочите, ей-Богу!

Он уже овладел собой.

— Послушай, — терпеливо сказал он, — я не знаю, зачем ты лазила по этому подземелью, но я так понимаю, что ты от кого-то пряталась. Не от хорошей жизни ведь ты туда полезла. Вернуться ты не захотела — мы едем ко мне домой — нужно же тебе куда-то деваться.

— Вам легко так говорить, потому что я тут беспомощна и не могу за себя постоять…

— Постоять? Да ты ж сидишь! Вы там, на той стороне, все с придурью.

Разговор принял какое-то безнадежное направление и я заткнулась.

Какое-то время мы молча ехали шагом, потом он опять подобрал поводья.

Стволы — раздутые, чешуйчатые, коленчатые вновь замелькали мимо.

Он, не оборачиваясь, крикнул:

— Нам придется заночевать в лесу. Засветло мы из него не выберемся.

Почему-то, услышав это, я успокоилась. Может, именно потому, что ночевать в лесу мне пришлось бы в любом случае. Но сидеть одной, без огня, пялясь в темноту, в любую минуту ожидая увидеть приземистую тень с горящими глазами…нет уж, увольте!

Выяснив, что будет дальше, я впала в состояние довольно неустойчивого душевного равновесия. Я, вообще-то не отношусь к тем людям, которые с легкостью приспосабливаются к меняющейся ситуации, поворачивают ее себе на пользу и, вообще, плавают в полном всяких неприятных неожиданностей мире, точно рыбы в воде. Мне всегда нужно знать, что случиться через час — лучше бы, правда, ничего не случалось. Никогда не понимала, какой кайф в дамских романах, в которых бедную женщину судьба швыряет как щепку по воле волн, пока она не найдет тихую пристань в объятиях своего героя — когда она могла найти эту тихую пристань еще на первых страницах романа, выйдя замуж за какого-нибудь герцога, который ей уже делал предложение, но, видите ли, с первого взгляда не понравился. В результате она в обоих случаях будет стирать пеленки и швырять в мужа сковороду — но предварительно, почему-то, предпочитает как следует потрепать нервы себе и окружающим.