Спасение Тигры или все-все-все намбер Ту   ::   Пехов Алексей Юрьевич

 — Пятачок, наверное, штаны обмочил со страху.

Затем Пух резко вскочил с постели и, подбежав к двери, высунул на улицу голову. Кроме тумана, желтых падающих листьев и больших луж там не было ничего.

— Никого. — облегченно подумал Пух и перевел дух.

На дереве стал тоненько подвывать заткнувшийся было Тигра.

— Ну… не совсем никого. — уже зло подумал Пух, косясь на полосатую кошку, которая с земли казалась меньше блохи, обитающей в шерсти Кролика.

Поход через туман не очень обрадовал плюшевого медвежонка. Но, немного поворчав для приличия и надев галоши и плащ-палатку, Пух вышел под дождь. Он захлопнул дверь домика Пятачка и, шлепая по лужам, направился к кроличьей норе. По имеющейся у него информации, Иа-Иа надо было искать там.

Напевая только что сочиненную ворчалку, речь в которой шла о сером ишаке и его хвосте, Пух почувствовал крайне характерный запах, доводящий в некоторые дни до стойкого желания кого-нибудь замочить — это был запах тухлой квашеной капусты.

— Ага! — многозначительно пробормотал Пух себе под нос. — Ага!

Он немного постоял под дождем, а потом снова произнес:

— Ага!

Какая-то мысль ускользала от Пуха. Медвежонок напряг опилки в голове и подумал: «Запах — это Кролик. Факт! Но… Кролика нет. Он в больнице. Это тоже факт! Тогда кто же воняет? Че-то не то! Че-то не сходится.»

Пух еще неделю проторчал бы под дождем, если бы ему навстречу, продираясь через кусты, не вышел серый и грустный Иа. От Иа жутко пахло тухлой капустой и нафталином.

— Ага! — подумал Пух. Все встало на свои места.

— Доброе утро медвежонок Пух. Если его можно назвать добрым. В чем я лично очень сомневаюсь. — трагическим голосом, более присущим на похоронах богатого дядюшки, поздоровался несчастный ослик.

— Доброе, доброе! Там, где водятся такие муфлоны, как ты, утро всегда доброе. — ответил вежливый мишка, жутко радуясь, что не пришлось переться пять километров до норы Кролика.

Иа посмотрел на Пуха взглядом, которым Ленин смотрел на буржуазию и печально вздохнул, опустив свои длинные уши, по которым стекали капельки дождя. Обычно Иа был ворчлив, грустен и глубоко пессимистичен, но после того как на охоте за Щасвирнусом Иа проглотил свои вставные зубы, он мучался тяжелым запором и стал просто невыносим.

— Послушай Осел, ты Кролика случаем не встречал? Или он еще в больнице? — спросил Пух, потирая за ухом.

— Это какого Кролика? — подозрительно сощурил глаза Иа. — Уж не белого ли?

— Белооого?!! — крайне удивился Пух. — Иа, тебе противопоказан запах капусты и выпивка. В нашем лесу существует только один Кролик. Он серый и вечно пьяный. Припоминаешь?

Тут из соседних кустов выскочил белый кролик в цилиндре и жилете. У кролика были большие часы и красные глаза. Он вел себя как Пятачок, которому кинули в штаны лимонку с вырванной чекой, и она вот-вот грозила взорваться. Кролик озирался по сторонам и шарахался от каждой тени.

— Ах, спасите, помогите! Ой-ей-ей! — вскрикнул он жалостливым голоском и прыгнул в нору скрытую в траве.

Пух сидел на земле с отвисшей челюстью, рискуя устроить себе ее вывих. Тут из кустов выскочила какая-то девчушка в синем сарафане и, пробежав через дорожку, прыгнула в нору за кроликом.

— Мдааааа… — подумал Иа. — Куда катится молодежь? И с кого берет пример? Эта Алиса?.. Грустно.

— Пошли отсюда Иа. — торопливо проговорил Пух, вскакивая на ноги и направляясь по залитой дождем и засыпанной опавшими желтыми листьями тропинке. — Нам тут еще Чеширского кота с Бармаглотом не хватало!

Иа трагически вздохнул, отряхнулся от дождливых капель и потопал по тропинке за скрывшемся в тумане Пухом.



Глава 7,

в которой повествуется о присоединении Кролика.