Степень свободы   ::   Пронин Игорь

 — А что случилось, господин полковник? Уж не беда ли какая?

— Ну, какая у нас беда? Сиволапые опять воду мутят. Какие-то хлопцы девок прихватили прямо в поле… Может, и не наши — а кто видел? В общем, бузы особой, думаю, не будет, но подтянуть сотню сабель не помешает. А на Зеленом острове дикари опять вскинулись, трех казаков положили! Расплодились, ити их мать…

— Вот и у нас тоже приплод! — ввернул Степанов. — На каждой ихней бабе целая гроздь висит!

— Вот пока висит — давай десять человек. И без разговоров, мне еще три заставы обзвонить надо.

Полковник повесил трубку и отхлебнул из бокала. Про три заставы он соврал, чтобы отвязаться, на самом деле Степанов был последним в списке. Жарко, скучно… Знатный все же напиток фермеры гонят, даром что сиволапые. В жару куда лучше водки, особенно, если фермерский самогон охладить.

— Марья! Спустись в погреб, принеси еще.

— К тебе тут пришли, — жена сунула в комнату вечно насупленное лицо. — Фермеры, трое, во дворе уже. А ты все пьешь!

— Замолчи! — полковник встал, нацепил шашку.

— А они и рады!

— Замолчи, говорю!

— Сами тебе возят, а ты и…

— Ну! — казак замахнулся на жену, и она наконец исчезла.

Он расчесал перед зеркалом редкие седые волосы, потом вышел к гостям. Фермеры в дома заходить не любили, предпочитали беседовать на крыльце.

— С чем пожаловали?

Двое в одинаковых синих комбинезонах переглянулись. Еще один фермер, видимо, оставался в кабине грузовика.

— Атаман, твои казаки дел натворили.

— Я пока не атаман, а полковник. А что там за дела, мне не ведомо.

— Ах, не ведомо? — тут же вскипел второй, прежде незнакомый полковнику. — Девчонки с реки домой шли, а твои бандиты…

— Убили кого? — громко перебил его казак, разглядывая далекие, очень редкие облачка.

— Если б убили, другой был бы разговор, — инициативу перехватил первый фермер, по фамилии Сергеев. — Но дел натворили! Кто отвечать будет?

— Кто натворил, тот пусть и отвечает. Так? А кто натворил — мне неведомо.

— Вот ты как… — недобро ухмыльнулся Сергеев. — Значит, комбайн на уборку — дай, а отвечать за своих казаков — так тебе неведомо?

— Неведомо, — сурово повторил полковник, с тоской думая, что фермерского самогона ему теперь долго не видать. Как, впрочем, и комбайнов… — Вот сегодня вечером хочу смотр провести, сотню казаков парадом по городку пущу. Молодцы — один к одному! Не хочешь посмотреть?

— Воздержусь, — Сергеев повернулся к товарищу. — Видишь? Я же говорил. Поехали.

Они забрались в кабину через мгновенно распахнувшуюся дверцу. Полковник успел заметить, что водитель держит на коленях самострел. Задержать бы, да сообщить о таком безобразии… Но поздно, в железном грузовике их пиками не взять.

— Постой! — откуда-то выскочил есаул Штырь, замахал руками перед бампером. — Куда?! А товар-то?

— Про товар у полковника своего спроси! — бросил через открытое окно Сергеев.

Машина негромко заурчала, тронулась с места, заставив Штыря отскочить. Есаул с плачущим выражением лица повернулся к начальнику.

— Товар договорено было забрать, господин полковник! Там и ситец хороший, и кожа, и термоса…

— Казак и без термосов казак!

Полковник посмотрел на уменьшающийся грузовик, непроизвольно сглотнул. Каждому свое — казакам границу стеречь, а фермерам… Фермерам спокойно работать и самогонку свою жрать, в добротной одежде ходить да на грузовиках разъезжать.

— Ништо, Штырь, будет и на нашей улице праздник. Как пять лет назад.

Грузовик скрылся в облаках пыли.

— Пять лет назад примерно с того же все начиналось, — сказал в кабине Сергеев своему спутнику, отцу одной из изнасилованных девушек. — Ты тогда у моря в поселке жил, не помнишь… Мы их сдуру хотели нахрапом взять. Но казаки — они же тупоголовые! Когда мы тех мерзавцев выкрали, двинулись всей толпой на фермы. И ведь сожгли тогда не одну.