Стимпанк   ::   Филиппо Пол Ди

Говоря точнее – «гуляка», скрытожаберник Cryptobranchus alleganiensis, вид, обильно водящийся в Новом Свете.

– Как я понимаю, она была… э-э… значительно модифицирована…

– Разумеется. В моих опытах с местными тритонами мне, видите ли, удалось дистиллировать то, что я называю «фактором роста». Полученный из гипофиза, щитовидной железы и эндокринных желез, он дает результаты, которые вы наблюдаете. Я решил применить его к гуляке, поскольку в естественных условиях они достигают длины в целых восемнадцать дюймов, и сумел получить несколько особей через тамошнего посредника.

– Однако она не выглядит просто исполинским тритоном. Одни груди…

– Да-да, ее внешность – результат смешений саламандрового и человеческого факторов роста. Свежие трупы…

– Прошу, остановитесь на этом. Хотя я здесь полуофициально, но все-таки остаюсь представителем закона.

– Моим намерением было измерить глубину ее разума и проверить, не сумею ли я его развить. В конце концов она показала себя плачевно не поддающейся никаким усилиям. Не желая ее уничтожить, я, за неимением другого выбора, был вынужден поместить ее у де Малле.

– Почему, если мне дозволено спросить, вы назвали ее Викторией? Неудачная шутка? Понимаете ли вы, что в результате можете быть повинны в lese majeste [2] ?

Каупертуэйт растерялся.

– Нет-нет, ничего подобного. Случайное сходство с новой королевой. Желание посвятить ей мои научные изыскания…

Мельбурн поднял ладонь.

– Я вам верю. Можете не продолжать.

Несколько минут в кабинете царила тишина. Затем Мельбурн заговорил, словно бы сменяя тему:

– Когда год назад королева взошла на престол, она была невероятно наивна и простодушна. Хотя природным умом она не обижена, ее мать, герцогиня Кентская, воспитывала ее в удушающей монастырской атмосфере. Бог мой, она могла вести беседу только о лошадях и плетении кружев! Она была абсолютно пришита к юбке своей хитрой маменьки и ирландскому любовнику герцогини Джону Конрою.

Я скоро понял, что в нынешнем ее состоянии она никогда не станет матриархом нашей страны. И мне надлежало во имя блага империи сформировать ее характер на более царственной основе.

Я знал, что самый быстрый способ потребует стать ее любовником.

Не стану утомлять вас остальными моими тактическими приемами. Достаточно сказать, что, по-моему, мне удалось отточить ум и инстинкты королевы в такой мере, что теперь она будет превосходной правительницей, возможно, самой великой из тех, кого знал этот державный остров.

– Но я не вижу…

– Погодите. Еще не все. Я постепенно и неуклонно увеличивал рабочее расписание королевы, так что теперь у нее весь день занят чтением депеш и выслушиванием ее министров. Я думал, что она держится восхитительно. Однако теперь я опасаюсь, что слишком поторопился. Герцогиня Кентская и Конрой последнее время назойливо докучали ей всякими неприятными мелочами. Кроме того, она очень нервничает из-за своей коронации, назначенной на следующий месяц. Последнее время в постели она жаловалась мне на то, что чувствует усталость и слабость, тоску и дурноту. Боюсь, я отмахнулся от этих жалоб, как от пустой болтовни.

– Но неужели вы не можете дать бедной девочке передышку?

Мельбурн провел рукой по лбу.

– Боюсь, уже слишком поздно. Видите ли, как раз сегодня королева сбежала с трона.

Каупертуэйт не поверил своим ушам.

– Немыслимо! А вы уверены, что ее не похитили, что ее не сбросила лошадь во время прогулки верхом? Необходимо отправить на ее розыски…

– Нет, бесполезно. Она не лежит без чувств на какой-нибудь тропе для верховых прогулок, нет, она затаилась где-то, как хитрая лисичка, какая она и есть. Исчезли некоторые ее личные вещи, в том числе дневник.