Сто одиннадцатый   ::   Мартынов Георгий Сергеевич

Их основания скрыты в густых зарослях растений с длинными узкими листьями, которые светятся то зелёным, равномерно переливающимся светом, то синеватым, то жёлтым.

Вдали виднеются другие здания, которые также не имеют ни дверей, ни окон.

Всюду ничем не нарушаемая тишина и отсутствие движения, если не считать непрерывного вращения решётчатых антенн там, наверху.

Но это, возможно, только впечатление…

Дробно рассыпаются щёлкающие звуки, и на пульте, с правой его стороны, вспыхивает крохотный рубиновый огонёк сигнала.

«Кресло» плавно передвигается и останавливается напротив этого места. Сидящий в нем одновременно нажимает на одну из кнопок, переключает тумблер и передвигает две рукоятки, одну чуть влево, другую немного вверх. В овальной рамке загорается небольшой экран, и в жёлтой его глубине появляется… назовём ЭТО головой, так проще.

Из крохотного отверстия над экраном раздаётся негромкий голос:

– Во имя жизни!

– Во имя жизни! – отвечает сидящий в кресле. – Я давно жду!

– Только что раскодированы записи со всех тысячи ста восьмидесяти шести сторожей верхних слоёв.

– Зачем ты вызвал меня?

– К сожалению…

– Метеорит?

– К сожалению, хуже. Много хуже!

– Говори!

– В самый момент выхода…

– Погибла жизнь?

– К счастью, нет. Но несомненно искусственное происхождение…

– Тогда не вижу несчастья! Наоборот!

– Оно погибло! Восемнадцать ближайших к месту встречи сторожей верхних слоёв успели заметить и зафиксировать…

– Скорость? Время?

– Две с половиной секади и немного больше двадцати четырех арэ. Несущественно.

– Если так, сторожа верхних слоёв должны были успеть зафиксировать не только наружное, но и внутреннее. Две с половиной секади! Это для них очень много.

– Они это сделали.

– Степень совершенства определена?

– Между пятнадцатью и шестнадцатью.

– Так низко! – В голосе разочарование и грусть. – Опять и опять – так низко! Будет ли наконец удача! Или мы обречены на поиски того, что не существует? Где снимки?

– Будут доставлены вам после полной расшифровки объекта.

– Но что-нибудь уже известно?

– Автоматика. Простейшая система связи на электромагнитных волнах. Реактивное движение. В момент гибели не было – инерция. На нескольких деталях внутренних механизмов отчётливо видна совершенно одинаковая надпись. Вот её снимок.

На экране появляется строчка из двух слов. Сидящий у пульта молча рассматривает её несколько секунд.

– Странно! Неужели это буквы? Буквенная письменность! По-моему, это уже не шестнадцатая степень, а много ниже, порядка двадцатой.

– У нас определена шестнадцатая. И даже, возможно, пятнадцатая. Думаю, вы ошибаетесь. Но, как бы там ни было, это жизнь! Нельзя говорить о полной неудаче!

– В этом ты прав! Это жизнь и это разум! Начинаю поиск во всех двенадцати секторах. Передай об этом! Удалось определить, с какой стороны оно явилось?

– Со стороны центра системы.

– Ускорьте полную расшифровку! Проверьте все ленты, со всех восемнадцати сторожей верхних слоёв, на указание направления. Все новые сведения ко мне! Торопитесь! Помните, у нас очень мало времени. Никогда прежде не было так мало. Во имя жизни!

– Во имя жизни!

Экран гаснет.

Дежурный медленно движется в кресле вдоль пульта. Быстро и чётко, с едва слышными щелчками поворачиваются, переключаясь, головки тумблеров, передвигаются рукоятки, и один за другим оживают громадные экраны, покрываясь сеткой сверкающих линий. Сквозь прозрачный потолок видно, как ускоряется вращение решётчатых чаш-антенн. А затем они замирают, словно найдя, наконец, самое удобное положение. И синхронно с ними замирают линии на экранах, поверхность которых становится матово-серой, неподвижной, застывшей…

Проходит шесть, семь тысяч секади…

Третий слева экран внезапно покрывается бесчисленными зелёными точками.