Страна, о которой знали все   ::   Бушков Александр Александрович

 — Можно сочинять донесения, можно продать на сторону оружие, можно устроить спектакль для репортеров, но существуют карты, справочники, энциклопедии.

— Карты, — он взял со стола газету. — Послушай-ка. «Сенатор Паркинсон, которого прочат в руководители комиссии по иностранным делам верхней палаты, не смог перечислить государства Юго-Восточной Азии, не смог назвать столицу Аргентины, не знал, какие страны граничат с Суданом». И тем не менее сенатор назначен председателем комиссии, Патрик. А помнишь черчиллевское: «Жизнь прожил, и не знал, где эта самая Камбоджа»? Понял? Чем крупнее начальство, тем хуже оно знает географию — для этого у него есть специалисты, то есть мы. Впрочем, если шефу очень уж приспичит, он получит великолепную карту, на которой будет хоть три Гване-ронии. Нам срочно нужна огласка — чем больше будут орать о Гванеронии, тем реальнее она будет выглядеть. Верят же люди в летающие тарелки, неужели же мы с нашими возможностями не сможем заставить их поверить в Гванеронию?

— Безнадежная затея.

— Не мели ерунды. Дорогой Патрик, мы — пилоты стратегического бомбардировщика, мы летим на страшной высоте, мы не видим цели. Ты сегодня докладывал мне об африканских делах, но видел ли ты сам сожженную фабрику и сбитые вертолеты? Вот то-то. И еще. Кто-то из средневековых схоластов говорил: «Верю, потому что это нелепо». Мы должны думать: «Верю, потому что это обыденно». Во всей этой истории нет ничего из ряда вон выходящего, она невыносимо банальна: еще в одной далекой стране началась гражданская война. Обыденность — наш козырь и решающий фактор. Христа распяли потому, что он выглядел, как обыкновенный человек.

— Ты великий человек, Тэд, — сказал я. — В истории разведки немало мистификаций, но выдумать целую страну!

— Выдумал-то ты, — ухмыльнулся он. — Я только развил и дополнил. Ну что ж, когда-то люди верили в золотой город Эльдорадо, чашу Грааля, страну пресвитера Иоанна, земли песьеглавцев, остров Хай Бризейл, эту веру поддерживали, эти страны искали. Попробуем и мы, отступать все равно поздно. Отправляйся, и чтобы через час отчет о Гванеронии лежал у меня на столе. Шагом марш! Бренди можешь забрать с собой.

Я вернулся к себе, разогнал по домам своих ребят, наказав завтра в связи с известными обстоятельствами явится пораньше. И сел писать отчет. В Гвадеронии проживало десять миллионов человек. Злясь на эту чертову страну, я сделал ее чрезвычайно бедной полезными ископаемыми, за исключением нефти да и вообще это была не та страна, куда охотно ездят туристы, — бедная, безлесная, пейзажи малопривлекательны, промышленность исключительно слаборазвитая.

Потом я принялся за премьера Букиру. Бедняга Амбруаз всецело находился под влиянием большой группы военных советников едва ли не всех коммунистических стран. Советники эти, как я их описал, могли бы заставить застонать от зависти какого-нибудь режиссера, специализирующегося на фильмах ужасов — это была какая-то компания монстров, грызущих по ночам человеческие кости. Они с утра до вечера заставляли Букиру учить наизусть труды Карла Маркса, строили аэродромы для своих ядерных бомбардировщиков, пытали не успевших покинуть страну западных дипломатов, а в свободное от этого время гонялись с автоматами за мирными гва-неронцами, вынуждая их вступать в коммунистическую партию. Честное слово, получилось не хуже, чем в некоторых наших газетах.