Страшные сказки о Шгаре. Рассказ девятый: О том, как правитель по имени Бургун сошел с ума   ::   Ниязов Рустам

Он поднялся и замотал головой, прогоняя с глаз черный сонный морок. — Веди нас!

Евнух поплелся впереди, махая рукой стражникам, стоявшим вдоль лестницы, ведущей в гарем. Стражники вздрагивали, подтягивались, стараясь не смотреть на светлый лик Мудрейшего из мудрейших.

Ханна, будучи наложницей, жила отдельно от девяти жен эмира. Она была арийкой с прекрасными серыми глазами. Эмир выиграл ее в нарды у одного сказочно богатого турфанского купца, заглянувшего в Шгар прошлой весной. Скупив самых лучших рабынь на берегах далекой великой реки Итиль, купец направлялся в свой город, чтобы выгодно продать этих белокожих и светлоглазых красавиц, подобных пери. Купец слыл непобедимым игроком в нарды, но он не знал, что хитроумный визирь начинил доску и игральные кости удивительным волшебным порошком, который обладал свойством притягивать и отталкивать железо. Визирь обучил Бургуна правильно бросать кости, чтобы играть с нужным для победы шагом.

Вот так ему досталась та, что сидела сейчас на ложе, облаченная в невесомый египетский батист. Когда он вошел, служанки стайкой выпорхнули из комнаты, не смея поднять глаза на эмира. Евнух убедился, что в комнате нет посторонних, и запер тяжелую дверь, оставив их одних.

Ханна улыбнулась хозяину. Она встала на колени, широко раздвинула бедра, и качнула головой. Волна тяжелых русых волос хлынула на ее плечи и лицо.

— Моя бесподобная светлоокая Ханна! Моя покорная серна, подари мне все сладости мира! — заговорил Бургун, туша свечи голыми руками.

Он повалил ее на шелк и тонко зазвенел разрываемый на ее груди батист. Эмир искал в темноте ее губы, что впиться жарким поцелуем. Но как только закрывал глаза, черная решетка снова надвигалась на него. Вдыхая с ее тела пряный запах гвоздики, он вдруг задрожал от озноба. Потайным мрачным холодом несло от раскрытых слюдяных оконцев. Щебет фонтанов, шелест дивных растений, рассаженных по всей комнате, ночная трель соловьев в позолоченных клетках — все шептало ему о приближении черной, обросшей человеческой коростой, решетки.

— Почему мой хозяин невесел? — щебетала Ханна, выгибая стан, одаривая его сладкой мякотью своего тела.

— Почему мой хозяин невесел? — повторила она, когда он слился с ней, яростно входя в преддверье рая. И в этот миг ему привиделось страшное.

— О, Ишнар! Спаси меня! — закричал эмир дико и отпрянул от наложницы.

Ханна поднялась вслед за ним. Мягкий свет луны полоснул по ее округлому девичьему лицу. Но тут девица качнулась и луч сместился, осветив еще одно лицо, точно такое же, как первое. Двухголовая наложница, медленно покачивая раздвоенной шеей, сидела перед владыкой.

— Почему мой хозяин невесел? — прощебетала одна голова.

— Да, почему мой хозяин невесел? — вторила ей вторая.

Что-то бормоча, эмир стал отползать от нее, неловко оскальзываясь и дрыгая ногами.

— Уйди! Во имя Ишнар! Сгинь! — яростно махал он свободной рукой, пытаясь подняться на ноги. Наконец ему это удалось. Он опрометью выбежал из спальни и закрыл за собой тяжелые двери.

Прямо за дверью, на расстеленном коврике, тихо посапывал евнух.

— Вставай, Пайлаван, сын собаки! — пнул его эмир, визжа и плюясь.

Евнух вскочил, как ужаленный. Он сонно таращился на Бургуна, силясь понять, чем не угодил хозяину.

— Велю казнить, велю отделить твою голову от жирной шеи! — шипел эмир в истерике. — Измена! Околдовали!

— Кого околдовали, о слепящий лучами мудрости?! — недоумевал евнух.

— Ханна! Наложница! У нее две головы!

На лице евнуха появилась растерянность.

— Как две головы?

— Иди и посмотри! — эмир указал рукой на тяжелый медный засов.

Евнух замялся, маленькие его глазки забегали. Он что-то высунул изо рта, длинное и черное, но тут же спрятал за щекой.