Стрелы Геркулеса   ::   де Камп Лайон Спрэг

Он вдруг заметил, что среди падубов прячутся люди. Пираты, побросав все, что только можно, бежали гораздо быстрее — они спасали свои жизни, — чем их преследователи, которыми двигало возмездие, и вскоре они скрылись из виду.

Зопирион вернулся на поле боя. Участники сражения перевязывали раны. Некоторые срывали с мертвых драгоценности, отрубая пальцы, чтобы было легче снимать кольца. Римлянин хладнокровно вонзил меч в тело раненого пирата, тот корчился от боли и отчаянно голосил. У кельта в одной руке был длинный меч, а другой он держал за волосы отрубленную голову. С лезвия меча и с головы медленно капала кровь.

— Разве не отличный трофей, что скажешь? — спросил варвар. — Очень жаль, что не могу вернуться домой, чтобы повесить ее в зале. У вас, греков, просто смешные понятия о военных трофеях: вешаете на стену шлем врага, а не голову, которая в нем находилась.

— … семь, восемь. — считал Зопирион. — Здесь все, с кем мы разделались?

— Некоторые свалились или бросились в море в момент нападения. Не знаю, утонули они или выбрались на берег, — ответил римлянин.

— Это один из наших? — указывая на тело хорошо одетого человека, спросил Зопирион.

— Да. Он из Мессаны, был здесь вместе с молодой женщиной.

— Его звали Нестор. Я слышал, как девушка называла его дядей. — Вмешался в разговор самнит (житель или уроженец Самния [15] ).

Зопирион подошел поближе, чтобы лучше разглядеть убитого. На седобородом мужчине было несколько ран, некоторые очень глубокие. Туника, некогда белая, теперь стала алой.

— Но несмотря ни на что, мы отлично справились, — произнес Зопирион. — Нас было значительно меньше, чем врагов.

— Я видел такое и раньше, — заметил римлянин. — Когда одна из сторон отступает и пускается в бегство, погибают даже легко раненые. Бегущие сзади подсекают их, и если они падают на землю, их просто затаптывают. Вследствие этого потери потерпевших поражение значительно превышают потери победителей, даже если бой был ближним и схватка была тяжелой. Во время битвы при…

Слова римлянина оборвал стук копыт. Из-за поворота дороги появился отряд кавалеристов. Лошади неслись во весь опор, их гривы развевались на ветру.

— Геркулес! Что это? Хотел бы я знать, вы пираты или люди, которые дали им отпор? — удивился гиппарх. [16]

— А что думаешь ты, мой кампанский друг? — В яростной гримасе стиснул зубы римлянин. — Порази тебя Юпитер, неужели мне нужно надеть тогу, чтобы ты смог убедиться, что я — Квинт Корнелий Арвинна, из сословия римских всадников? Разве я похож на пирата?

— Извините, господин, — произнес гиппарх.

— Что ж, отправляйтесь, да поспешите к излучине Ликолийского озера. Возможно, вам удастся настигнуть сбежавших пиратов прежде, чем они успеют вернуться на корабль.

Всадники перебрались через груду тел, толпу людей, участвовавших в сражении, и ринулись в погоню. Проводив их взглядом, Зопирион повернулся к Архиту и помог перевязать рану на ноге. Все находились в состоянии воодушевления, громко переговаривались и смеялись. Даже на лице римлянина появилась слабая улыбка. Землевладелец, крестьянин и механик запросто знакомились и поздравляли друг друга. В этот миг были забыты все сословные различия.

— Юноша, Я Сеговак, сын Кота и самый лучший боец из тех, кто когда-либо родился в Галлии. А ты кто? — натягивая тунику, обратился к Зопириону кельт. Ростом он был почти с тарентийца, но гораздо крепче. На румяном обветренном лице весело светились голубые глаза, волосы, когда-то бронзовые, теперь были подернуты сединой. Щеки и подбородок были гладко выбриты, а усы над верхней губой свисали по обе стороны рта и загибались, как рога буйвола. Зопирион предположил, что ему около сорока лет.