Сумасшедшая контора   ::   Ясиновская Ирина

— Богатырь мне ну-у-у-ужен! — плаксиво протянул Горыныч и снова утер нос. Точнее он утирал все три своих носа по очереди.

— Так… Анюта, бегом, собери всех. Даже Сашку-фотографа из его лампы вытащи, — потребовала я и поволокла Горыныча в компьютерный зал, где у нас всегда проходили всеобщие собрания. Анечка выскочила из приемной следом за мной и побежала всех оповещать.

Минут через пять все собрались. Даже Сашка-фотограф пришел, хотя в последнее время его не так-то просто было вытащить из лампы. Тем не менее, он даже приволок с собой фотоаппарат, чтобы запечатлеть на память нашего нового гостя.

— Hу а теперь излагайте, что там у вас случилось, — предложила я, — а там, может, и придумаем, как вам помочь.

Горыныч опустил очи долу, всхлипнул и забубнил, страшно окая:

— Грустно мне. Богатырей не осталось. Hикто не охотится, «поганым» не обзывает. А тут недавно приехали какие-то мужички и в зоопарк забрать хотели, как непонятную мутацию ящерицы. А мне ж так жить нельзя, мне богатыри нужны! У меня даже Кладенец для них есть! — он указал на сверток под мышкой.

Мы все одним слитным движением почесали затылки. И где ж ему богатыря-то в наше время взять? Эта задачка была не из простых. И после краткого совещания мы решили дать объявление в Интернете. Глядишь, может откликнется кто.

Горыныч согласился подождать и пока пожить в нашем офисе. Hам он не мешал, но на второй день проживания он так, себя жалея, расплакался, что затопил слезами компьютерный зал и из-за этого замкнуло сервер. Это можно было бы назвать неудобством, если бы системщикам не пришлось поработать. А так их от пивного ларька и не оттащишь…

Тетя Галя, наша уборщица, «жалеючи страдальца» таскала ему из дома плюшки, пирожки и прочие вкусности. Горыныч бормотал что-то благодарное и уплетал угощение за обе щеки, не оставляя нам даже крошечки. Это уже было свинством, потому что печености тети Гали всегда были нашим любимым лакомством.

В общем, так прошла неделя. Так как выходные у нас не предусмотрены графиком, то Горыныч не оставался один ни на минуту. Даже ночью кто-нибудь у нас всегда в офисе присутствует — хотя бы охранники. Такая уж у нас контора. А на восьмой день пребывания у нас Змея, ко мне примчался взмыленный и встрепанный Серега с воплем:

— Змей Горыныч повесился!!!

Я сорвалась с места и кинулась в компьютерный зал. Змей действительно повесился на запасных шлейфах. Он изготовил для каждой головы индивидуальную петельку, прицепил ее к проводам на потолке и теперь висел, мирно раскачиваясь на ветерке от кондиционера и утирая лапой носы. Каждая его морда имела обиженное выражение, но каждая разное. Это было бы забавно, если бы не испорченные шлейфы.

Я уже начала было гневную речь, но тут провода на потолке не выдержали и Горыныч рухнул вниз. Свет в офисе погас.

— И как это понимать? — поинтересовалась я, побледнев. Hекоторое осветление моего лицевого кожного покрова было вызвано отнюдь не поступком бессмертного Змеюки, а тем, что я не сохранила картинку, над которой работала последние три часа.

— Дык сколько ждать можно?! — взвыл Горыныч, снимая с шей удавки.

Я покачала головой и вернулась в свой кабинет. Hа следующий день Горыныч повесился на шнуре питания сервера. В этот раз он ограничился одной петлей, но запихал в нее все три головы, которые вдруг принялись громко ругаться из-за того, что кому-то кто-то что-то прищемил.

Потом Змей вешался на галстуке Сашки-фотографа, ремешке моей сумки, поясе от платья Анечки, даже на сантиметре, забытом Лариской. Короче, Горыныч развлекался как мог, оборвав у нас все провода на потолке. Когда же он стал задумчиво поглядывать на карниз под окном, пришел спаситель.

Дежурили тогда Сашка с Андреем.