Свобода уйти, свобода остаться   ::   Иванова Вероника Евгеньевна

Но если…

Это же все меняет! Наконец-то я смогу сказать ей то, что храню в своей груди все эти годы, и Наис меня выслушает. Неужели, моя мечта близка к исполнению?

Жмурюсь от наслаждения.

Только дождусь окончания своего извечного ритуала и…

– Теперь я все про тебя знаю, Рэйден Ра-Гро.

Голос, полный отчаяния.

– Вот, кого ты любишь на самом деле. Реку свою проклятущую!

Распахиваю глаза.

Хрупкая фигурка в обрамлении ивовых ветвей. Глаза… Больные. Очень больные. И губы… дрожат.

– Нэй…

– Не смей больше искать встреч!

Пытаюсь встать, но меня возвращает обратно льдистое:

– Не ходи за мной!

И зеленый полог снова смыкается. Погребальным саваном.

Лунная излучина, поместье Ра-Гро,

дневная вахта

Сижу, обхватив руками подтянутые к груди колени, и смотрю, как вода тщетно пытается забраться на берег. Выше и ниже по течению шумят перекаты, а здесь, передо мной, насколько хватает взгляда – ровное и быстрое течение. Недовольное тем, какие узкие пределы поставила ему природа. Вырваться бы на свободу и похоронить под сверкающей и такой же гладкой, как полоса стали, гладью все, что попадется на пути! Вырваться бы… Хоть на мгновение. Нет, не получится. Ни у тебя, ни у меня. Если только не произойдет чудо.

Гибкое длинное удилище, задорно свистя, рассекает воздух, расправляя кольца волосяной лески, и весенняя муха, еще минуту назад вяло ползавшая в траве, совершает свой последний полет, шмякаясь об воду на расстоянии двадцати шагов от того места, где и находится безжалостный рыбак. Плюх!

Ш-ш-ш-ш-ш… Это шумит река, пытающаяся унести наживку с собой. Напрасно старается: леска выбирается до предела, и уверенные руки начинают вновь сматывать и укладывать на траву упругие кольца.

Отец ловит рыбу. А я… Так, наблюдаю. Больше всего на свете люблю смотреть. Правда, этого слишком мало для проникновения в суть вещей, но я не стремлюсь заткнуть за пояс философов, плетущих изящные кружева теорий. Я просто смотрю. Праздное созерцание повторяющихся действий позволяет успокоиться и найти выход из тупика жизни. Так говорят. Но мне выход все еще не виден. Наверное, даже лениться умею плохо.

– Будешь слишком часто хмуриться, появятся морщины, – замечает отец.

– Ну и пусть. Зато буду выглядеть умнее.

– Вообще-то, лоб в складочку – еще не признак глубокого ума.

Поднимаю взгляд от воды. Нет, не затем, чтобы понять, смеется мой родитель или говорит серьезно: настоящая мудрость всегда улыбчива и смешлива. Просто получаю удовольствие, глядя на него. На гибкую фигуру, на переплетения вен под бледной кожей запястий, на сложенную вдвое и немыслимым узлом завязанную косу (а иначе она стелилась бы по земле), на скупые, точные движения.

– Не переживай, сын. Все наладится.

– Уже не верю.

– А вот это зря, – следует мягкий укор. – Если не будешь верить, потеряется надобность в том, к чему стремишься.

– И что? Станет только легче: зачем гнаться за птицей, не дающейся в руки? Можно ведь и шею свернуть.

– Экий ты у меня мудрый стал, – смеются желто-зеленые, совсем кошачьи глаза в тени соломенной шляпы. – Не по годам мудрость.

– Еще скажи: не по голове шапка, – ворчу, любуясь отцовской улыбкой.

– А вот теперь ты меня пугаешь, – обращенный на меня взгляд становится внимательнее.

– Чем?

– Кто или что заставило тебя усомниться в себе самом?

– Разве я сказал, что сомневаюсь?

– Сказал.

– Когда это? Не помню. Не было таких слов.

– Слова, слова… – отец качает головой. – Хочешь, открою тебе тайну?

Азартно щурюсь, совсем как в детстве:

– Страшную?

– Очень!

– Открывай!

– Слова всего лишь инструмент для изложения мыслей. То, насколько ты умеешь ими пользоваться, определяет значимость твоих речей. Если умеешь плохо, то самые красивые и умные слова не помогут выразить даже простенькую мысль.