Тайна болотных демонов   ::   Обухов Виктор

 — Чем-то похоже на сумасшествие: ради нелепой идеи весь мир искажается так, чтобы ей соответствовать… — Что вы думаете?.. — Оказалось, что мой аппарат мог сам снимать всю охраняемую местность… — Автоматически. — Я-то и во сне боялся покойников… Потому, помню, обрадовался: думал, я буду прятаться, а аппарат тем временем — снимать… Но тут началась вторая серия кошмара: я боялся до того, что не мог прятаться. Мне все казалось, что они вот-вот проникнут в мое убежище… И я, как последний идиот, весь дрожащий, глядел, не отрываясь, в окошко… Никто так и не вылез, и я с облегчением встретил рассвет, радуясь, что все кончилось благополучно… Но вот — наглое существо человек: мне стало жалко, что премию не получу. — Вы представляете?..

— Да, — согласился я. — Ненасытный вы человек.

— Ну да. — И рыбку съесть, и все остальное. И вот вам — третий виток кошмара: оказалось, что пленка на аппарате вся истрачена!.. И на каждом кадре — выходец запечатлен!.. — Понимаете?.. — А я ночь глаза пялил, чтоб врасплох не взяли…

— Да. Неожиданный у вас сон. Изгибистый… И с моралью даже…

— Вот, — торжествующе сказал Володя. — Теперь вы имеете представление о том, что и как мне ночами снится. — Впрочем, очень несовершенное представление. — Все-таки это было тогда впервые, первый блин. — Мои мучения не были еще как следует разработаны.

— Но все равно, — впечатляет, — не мог не признать я.

— Благодарю вас, я тронут. — Однако это и в самом деле еще цветочки. — Значит, так. — Проснулся я таким усталым, как будто в самом деле провел ночь в напряженном дозоре. — Дал себе торжественное обещание больше никогда не поддаваться на соблазн денежной работы, если она заведомо пойдет мне но вред. А потом отправился в сарай, печатать. — Вчера сил моих уже на это не было.

Сделал один кадр… другой… третий… — что за номера! — У покойника лицо не вышло. — Я тогда все сделал, один за другим. — Везде одно и то же. — Я даже подумал, что это у меня с глазами что-то творится. — Походил, покурил, — опять к снимкам. — То же самое. — Представляете?..

— Что, от страха брак получился?.. напрасно мучились?.. (Я представил тогдашнее лицо Володи, понявшего, что фотографии не вышли, — и мучился он, оказывается, бескорыстно. Мне стало весело…).

— Да почему ж напрасно?.. — обиделся Володя. — Неужто вы не поняли?.. — Все превосходно получилось: и люди, и место, и гроб самый, и все… Никакого брака… Вот только у покойника — на всех снимках лицо смазано…

— Постойте, постойте… Как это может быть?..

— Вот именно, что никак не может. Есть только одно рациональное объяснение. Оно же одновременно и невероятное. — Не догадываетесь?..

— Нет.

— Подумайте. Вспомните хотя бы из личного опыта. — Когда вы фотографируетесь, вас просят не двигаться. Не шевелиться. — Это для того, чтобы лицо ваше на снимке получилось четко и ясно.

— О, Господи… Вы хотите сказать, что ваш… шевелился?..

— Я ничего не хочу сказать, — мрачным и торжественным голосом пророка возместил Володя. — Это истина говорит…

— Постойте… постойте… — Я не знал, что хотел сказать. Действительно, таких историй я еще не слышал. — Так, выходит, ваш покойник был живой?..

— Больше мне, увы, ничего не оставалось предположить. — Однако, на самом деле это оказалось не так, и даже не наоборот, а совсем по-иному. Но вы представьте себе мое состояние: единственный раз преступил собственные правила и связался с покойными, — и сразу же так наказан, что хоть криком крича. — Естественно, этот день у меня прошел еще хуже предыдущего. Несколько мыслей терзали меня. — Во-первых, та, что похоронили… возможно, живого человека… Во-вторых, что нужно сдавать фотографии — и, следовательно, все неизбежно выплывет наружу.