Тайна всех тайн   ::   Шейкин Аскольд

Выключилась! И это в эпоху, когда можно поштучно пересчитать все импульсы биотоков, поступающие при поцелуе в кору головного мозга, в подкорку, к кровеносным сосудам, железам внутренней секреции. Не анахронизм ли? Не убожество ли самое дикое?.."

Ажурное кресло, в котором полулежал Вента, было с трех сторон окружено пультами счетных машин. Экран видеотелефона, сплюснутый, похожий на лунный серп, занимал место чуть ли не под самым потолком. Овал стандартного прохода охватывал угол отсека и был высотой не более полутора метров. Симметрия не соблюдалась ни в чем: четвертую вычислительную машину Вента встраивал, уже находясь на орбите, и, чтобы освободить место для ее пульта, потеснил остальное оборудование.

Машины работали. Стены отсека искрились сигнальными огоньками. Поглядывая на них. Вента удовлетворенно кивал: все задачи проходили успешно.

На месте овала стандартного прохода открылся освещенный изнутри узкий и низкий коридор. Наклонив голову и с трудом протискиваясь боком, Карцевадзе вошла в отсек.

- А-а, здрасте, - проговорил Вента не оборачиваясь: он увидел ее в отражении от экрана видеотелефона.

- Здравствуй, - ответила Карцевадзе, протягивая ему бумажную ленту. - И вот тебе работенка.

Вента рывком поднялся с кресла, повернулся к ней.

- Опять Восемнадцатая? Суете станцию на первую попавшуюся орбиту, а мне потом считай и считай? - Он пнул усаженную приборами стенку. - А мне даже транслятор некуда было пристроить, все читаю с экрана. А я кто, по-вашему? Я теоретик! Я могу требовать, чтобы мне готовое подавали! А этой Речкиной что говори, что нет...

- Послушай, Никита. - Карцевадзе так надвинулась на Венту, что тот попятился и уперся спиной в стенку с приборами. - Чего тебе надо от Лены?

- Ну, знаешь, это мое дело!

- И мое.

- И вообще всех нас. Вот так-то!

- Нечего ухмыляться. Если ты просто морочишь ей голову...

Но Вента уже не слушал ее.

- Я морочу! Ха! Ха! И - ха! Да я презираю все ваши охи и ахи. Слишком дорого будет обходиться государству, если за семьдесят миллионов километров от Земли я начну томиться тоской. Мне все эти ваши эмоции - пыль, че-пу-ха!

Нажимая кнопку радиобраслета (в отличие от всех Вента носил его на правой руке), он грудью уперся в сигнальные лампочки и циферблаты приборов. При этом он нетерпеливо топал ногой и повторял:

- Ну! Ну! Ну!

- Обалдел, - сказала Карцевадзе. - Там же реакторы!

Вента резко повернулся к ней.

- Ну и что? Они что? Не из атомов? Через воздух - пожалуйста, а через урановые стержни нельзя?.. Атомы, видите ли, не те.

- Скоро обед, Никита. Займись, милый, делом.

Но Венту уже нельзя было остановить.

- Обедать? Каша, обжатая магнитным полем, бульонные тюбики... Ах, простите! Мы ведь сами тоже из электромагнитных, гравитационных и еще там каких-то полей!.. Разрешите доложить: сумма полей Никита Вента не желает следовать на обед!

- А мы с Леной пойдем, - спокойно ответила Карцевадзе. Нам надо. У нас структура протоплазмы, как видно, не та.

- И какая она, моя протоплазма? Бешеная? Буйная? Самая сложная?..

Карцевадзе ушла из отсека.

Через несколько часов Вента по видеотелефону обратился к Речкиной и Карцевадзе. Он заявил, что изобрел некий "зависимый магнитный формирователь" и, пользуясь каталогом запасных деталей, уже изготовил его. Теперь он просил разрешения подключить свой прибор к Автономному пульту, то есть к тому самому центру, который автоматически управлял кораблем, оставляя на долю ученых только работу по созданию волноводов.

- От чего же он будет зависеть? - спросила Карцевадзе.

- Он будет материализовать мои мысленные приказы.

- Только твои?

- Он будет мгновенно рассчитывать и формировать для меня проходы по кораблю в любых направлениях. Это пойдет на пользу и мне, и вам обеим, всем!

- Зачем же называть его так громко?

- Как хочу, так и называю.