Там, по ту сторону   ::   Фармер Филип Жозе

Гордон жестом пригласил гостью на веранду.

— Я приготовлю кофе, — предложил он. — Вам с сахаром или сливками?

— Благодарю, просто черный. Предпочитаю все натуральное.

Вернувшись из кухни с двумя чашками черного кофе, он поставил их на небольшой столик у ее кресла и пододвинул свое ближе.

— За вами кто-нибудь следует?

— Не думаю. Если бы был хвост, он сделал бы что-нибудь еще до того, как я попала в самолет.

— Он?

— Да, могли бы послать и женщину. Но, как мне кажется, все профессиональные убийцы — мужчины.

— Вы прибыли благополучно, следовательно, ни у кого не было намерения вас убивать, — мягко сказал он. — Совершить убийство очень легко, особенно в толпе или на городских улицах. Причем не имеет особой разницы, днем или ночью.

Она тяжело вздохнула и откинулась назад. Неизвестно почему у него внезапно возникло ощущение, будто тело ее лишено костей.

— Могу поспорить, что вы голодны. Ветчина с яйцами устроит?

— Не люблю ветчину и яйца. Сделайте, если не трудно, бутерброд. Конечно же, я голодна. И, кроме того, очень измучена дорогой.

Резко выпрямившись, Патриция посмотрела ему в глаза.

— Но я не смогу уснуть, пока не избавлюсь от этой тяжести в груди!

Карфакс, не удержавшись, посмотрел на ее полную грудь. Она перехватила его взгляд, опустила глаза, затем подняла их, увидела, что он улыбается и рассмеялась. Но смех получился не очень-то сочным, а глаза остались тусклыми.

Хотя рука ее заметно дрожала, она выпила кофе, не пролив ни капли, и беззвучно поставила чашку на блюдце.

— Кажется, с моей стороны было чересчур осторожно... трусливо, если хотите, не предупредить о приезде. Но после своего звонка я много думала... Не исключено, что Вестерн поместил в вашем доме подслушивающую аппаратуру и записывают все телефонные разговоры.

— Зачем ему это?

— Потому что я поставила его в известность, что собираюсь обратиться к вам за помощью. Конечно, этого не следовало делать. Но все произошло как-то неожиданно, само собой. Я никогда не была с вами знакома, просто знала, что у меня есть такой двоюродный брат. Ваше имя вынырнуло из хлама памяти в мгновение отчаяния, и я его произнесла... Что произошло, того уже не изменить.

Мне очень нужно было выбраться из Лос-Анджелеса и переговорить с вами с глазу на глаз. Даже по видеотелефону разговор получается каким-то отчужденным, безличным, а я по горло сыта равнодушием, устала прятаться от одиночества, когда не с кем поговорить. И еще я знала, что какой-то мужчина околачивается у парадного дома напротив мотеля, в котором я жила...

— В Лос-Анджелесе?

— Да, я переехала туда, чтобы быть поближе к Вестерну. Я не имею в виду тот мотель. У меня была квартира почти в Беверли-Хиллз, но я из нее выехала, как только узнала, что Вестерн меня выслеживает. Срок моего проживания еще не кончился — я уплатила на три месяца вперед. Но после этого еще дважды меняла адрес. Оставила свой автомобиль у одного из друзей в Долине. Так и не забрала его, опасаясь слежки.

— Слишком много нужно иметь денег, чтобы оплачивать услуги человека, который будет месяцами околачиваться возле места, куда вы можете невзначай заглянуть.

— О, у Вестерна они есть! Очень много денег! Он — мультимиллионер. А деньги эти по праву должны быть моими! Он заграбастал все, да еще хочет меня убить! Точно так же, как убил моего отца!

— Вы понимаете, что я должен быть объективным. Поэтому, прошу вас, не надо обижаться на мои вопросы.

— Не буду, — упавшим голосом произнесла она. — Я знаю, что мне еще нужны доказательства.

— Я должен только получить серьезные основания для подозрения Вестерна в убийстве. Извините, но я очень сомневаюсь в том, что вы сможете что-нибудь доказать.

— Вы правы, — ответила Патриция, садясь чуть-чуть свободнее и улыбаясь. — Правы.