Не спешите с харакири   ::   Сан-Антонио

Мне всегда не везло в жизни.

Чего было в ней радостного? Академические пальмы (Знак отличия за заслуги в области литературы или искусства.), во сне? Да уж…

Не для того я родился!

— Все так, — попытался успокоить его я. — В этом смысле все люди неудачники. Я спрашиваю тебя еще раз: что ты будешь делать на пенсии? Да что угодно!

— Чем угодно занимаются те, кто ничего не умеет делать!

— Я являюсь чиновником вот уже двадцать три года шесть месяцев и двенадцать дней, — мрачно заметил Гектор, — и что же я умею делать?

Это искреннее самоунижение взволновало меня. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я предложил ему прогуляться.

— Куда идем? — проворчал мой бедный родственник, сморщив свой желтый нос.

У меня возникла мысль, в сущности безобидная, но, как потом оказалось, ставшая причиной многих необычайных приключений.

— Ты знаешь моего бывшего коллегу Пино? — спросил я. — Конечно.

— Он сейчас открыл кафе в Венсенне. Что если мы зайдем повидаться с ним?

Гектор, за неимением жены, посоветовался со своей интуицией, кивнул башкой и вздохнул:

— Я в высшей степени презираю кафе, которые, как знает каждый, представляют собой злачные места, где человек убивает свое время и полностью деградирует… — Вдохни! — остановил я его. — Что?

— Вдохни! Выдавать такие длинные фразы на одном дыхании опасно для здоровья, это приводит к инфаркту!

Он распрямил свои мощные, как нераскрытый зонтик, плечи:

— И все-таки, — продолжил мой высокочтимый кузен, — я не могу сказать, что твой друг Пино внушает мне антипатию, скорее наоборот. Это спокойный, уравновешенный человек, к тому же, у него довольно хорошие манеры для бывшего полицейского.

На этом лестном для Пино замечании мы вышли из дома. Фелиси отказалась пойти с нами, сославшись на домашние хлопоты, в частности, на обезглавленных птиц, которых она должна была приготовить на ужин.

Стояла поздняя мягкая осень: теплое солнышко вяло прогревало верхние, средние и нижние слои атмосферы; со стороны Азорских островов чувствовалось формирование антициклона с выраженным северо-восточным направлением.

Улицы Парижа были почти пусты. Места было столько, что хотелось через каждые десять метров делать остановки, чтобы на припарковываться досыта (люблю игры в досыта) (Полный идиотизм, но это создает настроение.(Прим. Авт.))! Рты метро откровенно зевали от скуки. Грустные месье шли развеяться в кафе, а парочки — в гостиничные номера. У касс кинотеатров застыли хвосты, особенно там, где крутили ленты покруче, чем о сентиментальной любви, которые, впрочем, являются следствием последней. Платаны в скверах, казалось, замерли, как бегуны на старте, а старички на лавочках застыли, как платаны. Нет ничего трагичнее, и ничто не напоминает так о бренности бытия, как послеполуденный воскресный Париж осенью. Ленивый ветерок бесцельно кружил сухие листья.

Гектор, не обронивший до этого ни слова, высунул свой шаловливый язык и почесал им кончик носа. Затем грустно вздохнул:

— Ты видишь, какая кругом тоска, Антуан?

— Yes, Гектор.

— Так вот! Она напоминает мне тоску скромной холостяцкой обители.

Я сочувственно хлопнул его по плечу, отчего он слегка закашлялся, так как его левое легкое пошаливало еще с детства.

— Что-то ты совсем приуныл, Тотор. Пора бы тебе жениться!

Я мысленно постарался представить себе бипед с женской головой, который смог бы ужиться с Гектором.

— Ты забываешь о двух вещах, — заявил он. — Во-первых, мне не нравится, что ты называешь меня Тотором — это вульгарно! Во-вторых, я женоненавистник!

— Женоненавистник из робости! — усмехнулся я.

— Это не совсем так, — поправил меня родич. — У меня было достаточно удобных случаев.