Темные замыслы   ::   Фармер Филип Хосе

Всю жизнь на Земле он страдал от бессонницы, а здесь она усилилась. Фригейт же будет счастлив отправиться на боковую. Во время ночной вахты он всегда боролся со сном.

Бартон прикрыл глаза, и темнота сменилась серыми сумерками. Сейчас он увидел себя в огромном помещении без стен, пола и потолка. Он был наг и плавал в пустоте, медленно поворачиваясь, будто его подвесили на невидимом и неосязаемом стержне. Вращаясь, он заметил вокруг множество нагих тел, лишенных, как и он сам, волос. Рядом с ним плыл человек, его правая рука от локтя до кончиков пальцев казалась куском красной сырой плоти. У другого на лице не было не только кожи, но и мышц. Еще дальше вращался скелет, внутри которого виднелись лишь серые меха легких да свернутый клубком кишечник.

Повсюду, меж красноватых, отсвечивающих металлом стержней, за руки и за ноги были подвешены тела. Они возвышались над невидимым полом и опускались с невидимого потолка. Насколько хватало глаз, он видел только бесконечные ряды тел, разделенных по вертикали стержнями; они были везде — сверху, снизу, сбоку.

Стержни тянулись вверх и вниз, пропадая в серой бесконечности.

Итак, сэр Ричард Френсис Бартон, капитан и консул Ее Величества в городе Триесте Австро-Венгерской Империи, умер 19 октября 1890 года.

Но теперь он снова жив и пребывает неизвестно где: ни на рай, ни на ад, насколько ему известно, все это не походило.

Перед ним миллионы тел, но жив и бодрствует только он один.

Парящему среди стержней Бартону следовало бы удивиться, почему именно ему досталась эта незаслуженная честь.

Но Бартон-наблюдатель уже твердо знал, почему.

Его разбудил тот этик, которого он называл Иксом; тот предатель.

Висевший в пустоте человек дотянулся до одного из стержней, и все тела вместе с ним начали падать вниз.

Наблюдавший Бартон испытал такой же ужас, как и в первый раз. Это был первородный кошмар, присущий всему человечеству, — сон о падении. Несомненно, он унаследован от первого человека, полуобезьяны, для которой падение не сон, а устрашающая реальность. Она перепрыгивала с ветви на ветвь, гордясь, что может преодолеть пропасть. И падала именно из-за своей гордыни, мешавшей здраво судить о реальности.

Падение Люцифера — тоже след гордыни.

Сейчас тот, другой, Бартон судорожно ухватился за стержень и повис; мимо него, медленно вращаясь и сталкиваясь, сплошным водопадом плоти скользили вниз тела.

В этот момент он заметил воздушный аппарат в форме каноэ, опускающийся между стержнями. Эта летающая лодка не имела ни крыльев, ни пропеллера, ни других известных Бартону приспособлений, способных поддерживать ее в воздухе.

На носу аппарата виднелось символическое изображение белой спирали, от которой исходил яркий свет. Над бортом показались две фигуры, и внезапно падение тел стало замедляться. Невидимая сила подхватила Бартона и оторвала от стержня. Его понесло вверх, перевернуло, он поплыл и замер около каноэ. Один из мужчин направил на него металлический стержень размером с карандаш. Охваченный ужасом, в приступе яростного бессилия, Бартон взревел:

— Убью! Убью!

Угроза была пустой — как темнота, погасившая его сознание.

Сейчас только одно лицо виднелось над краем аппарата. И хотя Бартон-зритель не мог отчетливо различить черты, оно показалось ему знакомым: это было лицо Икса.

Этик глумливо усмехался.



4

Бартон потянулся, пытаясь схватить Икса за горло.

— Ради Бога, Дик! Это же я, Пит!

Он разомкнул руки и выпустил горло Фригейта. Свет звезд, ярких, как в полнолуние на Земле, падал сквозь открытую дверь, освещая фигуру Питера.

— Ваша очередь дежурить, Дик.

— Потише, пожалуйста, — пробормотала Алиса.

Бартон скатился с кровати и нащупал одежду, висевшую на гвозде. Несмотря на выступивший пот, он весь дрожал.