Техану   ::   Ле Гуин Урсула К.

Что-то стиснуло его шею, и ей пришлось вновь карабкаться по ступенькам, пока она не попала в комнату, где пахло мочой, гниющим мясом и цветами. Послышались чьи-то голоса. Холодная, как камень, немощная рука похлопала ее по голове, кто-то рассмеялся: «Хе, хе, хе» – тихим, скрипучим голосом. Затем ее выпихнули из комнаты и заставили ползти на карачках по длинным коридорам. Она не могла ползти быстро, и ее подгоняли ударами по лицу и груди. Наконец, за ней захлопнулась дверь, и она очутилась в кромешной тьме. Она услышала, как кто-то плачет, и подумала, что это ребенок, ее ребенок. Она хотела, чтобы ребенок замолчал. Наконец, плач стих.



14. Существо драконов

Девочка повернула налево, зашла за цветущую живую изгородь и лишь тогда обернулась.

Человек, которого звали Аспен, чье Имя было Ерисен – он представлялся ей сгустком пульсирующей тьмы – пленил ее мать и отца, продев одну узду через язык Тенар, другую – через сердце Геда, и теперь вел их к своему логову. От смрада его берлоги у нее кружилась голова, но она пошла за ними, держась на безопасном расстоянии, чтобы увидеть, что он предпримет. Он втолкнул их внутрь и захлопнул за ними дверь. Дверь была из камня. Здесь ей не войти.

Если бы она умела летать! Но она не была одной из крылатых.

Она бросилась бежать со всех ног через поля, мимо домика тетушки Мосс, мимо хижины Огиона и загона для коз, по тропинке, ведущей к краю утеса, где она еще ни разу не была, поскольку могла видеть только одним глазом. Она была настороже и ни разу не оступилась. Она стояла на самом краю. Далеко внизу шумело море, в бездонной глубине неба сияло солнце. Она посмотрела на запад другим глазом и выкрикнула другим голосом Имя, к которому ее мать взывала во сне.

Не дожидаясь ответа, она повернулась и поспешила обратно – сперва к хижине Огиона, чтобы посмотреть, насколько подросло ее персиковое деревце. Старое дерево стояло все усыпанное маленькими зелеными персиками, но саженца нигде не было видно. Вероятно, его съели козы. Или он засох, потому что она его не поливала. Она постояла там еще немного, надеясь обнаружить на земле хоть ямку от него, затем тяжело вздохнула и отправилась через поля к дому тетушки Мосс.

Цыплята кинулись врассыпную с громким кудахтаньем и писком, протестуя против ее вторжения. В наполненной резкими ароматами хижине было темно.

– Тетушка Мосс! – позвала она голосом, предназначенным для людей.

– Кто здесь?

Старуха пряталась в своей кровати. Она была жутко напугана и пыталась отгородиться от незваных гостей горсткой камней, выложенных в ряд, но без толку – у нее не хватило на это сил.

– Кто это? Кто здесь? Ой, дорогуша... моя маленькая девочка, моя красавица, что ты здесь делаешь? Где она, где твоя мать, ох, неужто она тоже здесь? Она пришла? Не входи, не входи, дорогуша, на мне лежит проклятие, он проклял старуху, не приближайся ко мне! Не приближайся!

Она заплакала. Девочка протянула руку и коснулась ее плеча.

– Ты – холодная, – сказала она.

– А ты горячая, как огонь, малышка, твоя рука обожгла меня. Ох, не смотри на меня! Из-за него моя плоть гниет и ссыхается, но он не дает мне умереть. Он сказал, что я приведу вас сюда. Я пыталась умереть, пыталась, но он держит меня, не позволяет расстаться с жизнью, не дает мне умереть, ох, позволь мне умереть!

– Тебе не надо умирать, – сказала, нахмурившись, девочка.

– Малышка, – прошептала старуха, – дорогуша... назови меня по Имени.

– Ната, – сказала девочка.

– Ах. Так я и знала. Освободи меня, дорогуша!

– Я должна подождать, – сказала девочка. – Пока они не придут.

Ведьма перестала дрожать и задышала легко и свободно.

– Пока кто не придет, дорогуша? – прошептала она.

– Мой народ.

Девочка крепко сжимала в своей руке большую, прохладную, похожую на вязанку хвороста, ладонь ведьмы. Теперь снаружи хижины было так же темно, как внутри нее.